Дуглас Престон, Линкольн Чайлд \"Наваждение\"
Скачать 3.79 Mb.
|
12^ Уитфилд-сквер мирно дремал в гаснущих вечерних сумерках. Зажглись уличные фонари, выхватывая из сгустившейся тьмы ажурные рельефы карликовых пальм и испанского мха, свисающего с сучковатых дубов. После пекла Центральной Африки влажная Джорджия показалась д’Агосте почти приятной. Он шагал за Пендергастом по аккуратно подстриженной лужайке, в центре которой высился окруженный цветами павильон, увенчанный куполом. В павильоне, повинуясь командам фотографа, группа гостей окружила жениха и невесту. Неспешно шли прохожие, люди сидели на черных скамейках, читали, разговаривали. Все показалось вдруг нечетким, размытым, и д’Агоста потряс головой. После бешеного рывка из Нью-Йорка в Замбию, здесь, в этой обители состоятельных южан, он испытывал какое-то оцепенение. Пендергаст остановился и указал на вычурный викторианский особняк на другой стороне Хабершем-стрит – безупречно белый, похожий на своих соседей. Агент и его спутник повернули к дому, и Пендергаст сказал: – Имейте в виду, Винсент, он еще не знает. – Понял. Они перешли улицу и поднялись по деревянным ступеням. Пендергаст позвонил. Секунд через десять над входом загорелся свет, и дверь открыл мужчина лет под пятьдесят. Д’Агоста глядел на него с любопытством. Обитатель особняка был высок и очень красив – высокие скулы, темные глаза, густые каштановые волосы. Его загар резко контрастировал с бледностью Пендергаста. В руке мужчина держал свернутый журнал «Американская нейрохирургия». Солнце, которое опускалось за дома на другой стороне сквера, светило хозяину в глаза, и он не мог разглядеть гостей. – Чем могу служить? – осведомился он. – Джадсон! – сказал Пендергаст, протягивая руку. Джадсон вздрогнул, и на лице его выразилось удивление и радость. – Алоиз? Боже мой! Входите! Он повел их через огромную переднюю, потом через узкий, заставленный книжными стеллажами коридор в небольшой уютный кабинет. Слово «уютный» было совсем не в духе д’Агосты, однако другого он подобрать не мог. Теплый желтый свет придавал приятный глянец старинной мебели красного дерева: сервант, письменный стол с выдвижной крышкой, оружейный шкаф, снова книжные полки. На полу – роскошные персидские ковры. На одной из стен – два диплома: врачебный и доктора философии. Мягкие, очень удобные на вид диваны. Везде, где только можно, древности со всех концов света: африканские статуэтки, нефритовые безделушки из Азии. Два окна, прикрытые легкими занавесками, выходили на сквер. Заполненный вещами кабинет не создавал впечатления загроможденного – напротив, выглядел как обиталище человека со вкусом, интеллигентного и много где бывавшего. Пендергаст представил хозяину своего спутника. Узнав, что д’Агоста полицейский, Джадсон Эстерхази не смог скрыть удивления, но улыбнулся и дружески пожал ему руку. – Приятный сюрприз. Хотите чего-нибудь? Чай, кофе, бурбон? – Бурбон, пожалуйста, – сказал Пендергаст. – Какой? – Неразбавленный. Хозяин повернулся к д’Агосте: – А вам, лейтенант? – С удовольствием выпью пива. – Хорошо. – Все так же улыбаясь, Эстерхази подошел к серванту в углу, ловко налил порцию бурбона и, бормоча извинения, направился на кухню за пивом. – Господи, Алоиз, – воскликнул он, вернувшись, – сколько же мы не виделись?! Лет семь? – Восемь. Пока Пендергаст и Эстерхази разговаривали, Д’Агоста потягивал пиво и смотрел по сторонам. Пендергаст уже просветил его насчет Эстерхази – нейрохирург, исследователь; достигнув в своем деле вершин, он стал работать на общественных началах в местной больнице и в организации «Врачи на крыльях», или «ВНК», – благотворительной организации, которая посылает врачей в зоны катастроф в странах третьего мира. Убежденный спортсмен и – если верить Пендергасту – даже лучший стрелок, чем его сестра Хелен. Разглядывая многочисленные охотничьи трофеи на стенах, д’Агоста понял, что Пендергаст не преувеличивал. Врач и одновременно страстный охотник – интересное сочетание. – Итак, – сказал Эстерхази низким звучным голосом, – что привело вас в наши края? Расследуете дело? Попрошу все грязные подробности, – ухмыльнулся он. Пендергаст сделал глоток бурбона и немного помолчал. – Джадсон, боюсь, мне будет нелегко рассказывать. Речь идет о Хелен. Смех замер на губах Эстерхази. Его патрицианские черты выражали растерянность. – Хелен? А что – Хелен? Пендергаст сделал большой глоток. – Я узнал, что ее смерть была не случайной. Эстерхази на минуту замер, пристально глядя на Пендергаста. – Как тебя понимать? – Твою сестру убили. Эстерхази медленно поднялся, совершенно потрясенный. Он отвернулся и медленно, как во сне, побрел к книжному шкафу у противоположной стены. Взял первый попавшийся под руку предмет, повертел в руках и положил на место. Потом, после длинной паузы, повернул обратно. Подойдя к серванту, он дрожащей рукой наполнил свой бокал и сел напротив гостей. – Зная тебя, Алоизий, думаю, нет смысла спрашивать, полностью ли ты уверен, – очень спокойно произнес он. – Именно. Весь облик Эстерхази совершенно изменился: Джадсон побледнел, у него сжимались и разжимались кулаки. – И что ты… мы будем теперь делать? – Я – с помощью Винсента – найду того, или тех, кто все организовал. И мы позаботимся, чтобы восторжествовала справедливость. Эстерхази посмотрел Пендергасту в глаза. – Я тоже хочу. Хочу видеть, как человек, убивший мою любимую сестру, заплатит за то, что сделал. Пендергаст не ответил. Д’Агосту до глубины души поразила ярость и возмущение, охватившие брата Хелен. Эстерхази откинулся назад; его темные глаза так и сверкали. – А как ты это узнал? Пендергаст коротко поведал ему о событиях последних дней. Эстерхази, хоть и был не в себе, слушал внимательно. Потом он поднялся и налил себе еще выпить. – Я полагал… – Пендергаст сделал паузу. – Я полагал, что очень хорошо знаю Хелен. И вот кто-то убил ее, да еще прибег к таким необычным мерам и затратам, стараясь обставить ее смерть как несчастный случай. Значит, я ничего не знаю о некой стороне ее жизни, хотя мы прожили с ней вместе почти два года. Остается поверить, что это неизвестное, чем бы оно ни было, относится к ее прошлому. И здесь мне нужна твоя помощь. Эстерхази провел рукой по высокому лбу и кивнул. – Есть у тебя хоть малейшее представление о том, кто желал ее смерти? Враги? Завистливые коллеги? Бывший возлюбленный? Эстерхази молчал, двигая челюстью. – Хелен была чудесной женщиной. Добрая. Обаятельная. Врагов у нее быть не могло. В Массачусетсском институте технологий ее все обожали. И в аспирантуре она не забывала воздать должное учителям и коллегам. Пендергаст кивнул. – А после института? Может, какие-нибудь конкуренты в «ВНК»? Кого-то она, например, обошла по службе? – В этой организации так не делается. Все работают вместе. Никакого соперничества и карьеризма. Там ее очень ценили. – Он болезненно сглотнул. – Даже любили. Пендергаст откинулся назад. – За несколько месяцев до гибели Хелен совершала какие-то короткие поездки. Мне говорила, что занимается исследованиями, но в детали не вдавалась. Теперь мне это кажется странным. «Врачи на крыльях» – организация лечебная и просветительская, а не исследовательская. Нужно было расспросить Хелен получше. Ты – врач… ты знаешь, о каких исследованиях может идти речь? Эстерхази задумался. Затем покачал головой: – Извини, Алоиз, она мне ничего не говорила. Ей нравилось путешествовать, сам знаешь. И заниматься медицинскими исследованиями. Эти два увлечения и привели ее в «ВНК». – А ваша семейная история? – спросил д’Агоста. – Какие-нибудь ссоры, старые обиды и тому подобное? – Ее все любили. Я даже немного ревновал. Да и не было никаких семейных проблем. Родители наши умерли пятнадцать с лишним лет назад, я теперь последний из Эстерхази… – Он замялся. – В чем дело? – Пендергаст подался вперед. – Знаешь, задолго до того, как она познакомилась с тобой, у нее был неудачный роман. С каким-то проходимцем. – Продолжай. – Кажется, в аспирантуре. Она как-то раз приехала с ним из института на выходные. Блондин, лицо приятное, глаза голубые, высокий, спортивный. Все время носил светлые брюки и джемпера. Из старинного рода, вырос на Манхэттене, летний домик на Фишерс-Айленд. Говорил, что собирается стать инвестиционным банкиром… Полагаю, типаж ясен. – А звали его как? Долгая пауза. – Черт. Не помню. – Почему они расстались? – Да были какие-то проблемы сексуального характера. Хелен об этом особо не распространялась… то ли извращенец, то ли садист. – И что? – Она его бросила. Он потом ей надоедал, звонил, письмами забрасывал… Впрочем, маниакального в этом ничего не прослеживалось. Ну а потом и забылось все. – Эстерхази махнул рукой. – Это произошло за шесть лет до того, как вы познакомились, и за девять до ее смерти. Вряд ли тут есть какая-то связь. – Имени так и не вспомнишь? Эстерхази потер виски. – Фрэнк… Звали его Фрэнк. А фамилия… нет, наверное, я вообще фамилии не знал. Воцарилось долгое молчание. – Что-нибудь еще? Эстерхази покачал головой. – Не могу поверить, что кто-то намеренно причинил зло Хелен. Пендергаст кивнул в сторону висевшей на стене гравюры, изображавшей ночь и белую сову на дереве. – Одюбон? – Да. Только, боюсь, репродукция. – Эстерхази посмотрел на гравюру. – Странно, что ты обратил внимание. – Почему? – Она висела в детской у Хелен. Сестра говорила, что, когда болеет, смотрит на нее по несколько часов подряд. Одюбона она обожала. Да ты наверняка это сам знаешь, – быстро добавил он. – Вот я и повесил на память. На лице Пендергаста мелькнуло мимолетное удивление, и он спросил: – А что ты можешь рассказать о жизни Хелен перед тем, как мы с ней познакомились? – Для сестры не существовало ничего, кроме работы… Впрочем, одно время Хелен увлекалась альпинизмом. Каждые выходные отправлялась полазить. – Куда? – В горы Шаванганк. Она жила тогда в Нью-Йорке и много ездила. Отчасти по делам «ВНК» – в Бурунди, Индию, Эфиопию. А отчасти просто ради приключений. Помню, однажды я наткнулся на нее, когда она – лет пятнадцать или шестнадцать назад – в отчаянной спешке собиралась не куда-нибудь, а в Нью-Мадрид. – Нью-Мадрид? – Нью-Мадрид, штат Миссури. Зачем едет – не рассказывала; мол, я буду смеяться, если узнаю. Ты же помнишь, Алоиз, временами она никого не посвящала в свои тайны. Д’Агоста украдкой взглянул на Пендергаста: похоже, Хелен обогнала мужа в скрытности и нежелании делиться своими мыслями. – Жаль, что больше ничем не могу помочь. Если вдруг вспомню фамилию того парня, сообщу тебе. Пендергаст поднялся. – Спасибо, Джадсон. Прости, что огорошил правдой. К сожалению, у меня не было времени тебя подготовить. – Я понимаю. Доктор проводил их через коридор в переднюю. – Постой, – начал он и осекся. Маска сдерживаемого гнева спала, на красивом лице отразилась сумятица чувств: неукротимая ярость, страдание, опустошение. – Помнишь, что я сказал? Я тоже хочу… я должен… – Джадсон, – быстро заговорил Пендергаст, беря его за руку. – Послушай, я понимаю твое горе и гнев, но… В общем, этим делом займусь я. Джадсон нахмурился, потом яростно дернул головой. – Я тебя знаю, – мягко, но настойчиво продолжал Пендергаст. – И должен предупредить: не бери правосудие в свои руки. Прошу тебя. Эстерхази перевел дух и ничего не ответил. Наконец Пендергаст коротко кивнул и вышел в ночь. Закрыв за гостями дверь, Эстерхази минут пять простоял в темной передней, все еще тяжело дыша. Затем, оправившись от потрясения и гнева, он быстро отправился к себе в кабинет, подошел к оружейному шкафу, отпер его со второй попытки, от волнения уронив ключ. Коснулся начищенных до блеска винтовок и дрожащими руками снял со стойки «Холланд и холланд ройал делюкс» с выполненным на заказ оптическим прицелом «Леопольд» серии VX–III. Внимательно оглядев винтовку, он поставил ее на место и тщательно запер шкаф. Пусть Пендергаст сколько угодно вещает о силе закона, но пора Джадсону и самому во всем разобраться, потому что лучший способ достичь результатов – это провести расследование самостоятельно. |
Похожие:
 | «Дуглас Престон, Линкольн Чайлд "Граница льдов"»: Эксмо, Домино; Москва, Санкт‑Петербург; 2007 | | Диоген поставил себе целью не просто уничтожить всех близких людей брата, но и повесить эти убийства на него |
| Как удалось преступнику сжечь заживо в запертых изнутри комнатах знаменитого критика и известного коллекционера произведений искусства... | | Старинные друзья Алоиза Пендергаста – монахи из уединенного буддистского монастыря – просят его о помощи. Из их горной обители исчез... |
| Но восставшие мертвецы – явный перебор даже для современного Нью-Йорка. И тут Пендергасту приходит в голову мысль, что убийство журналиста... | | Работа маньяка? Об этом буквально кричит картина убийства. И в этом совершенно уверен местный шериф. Но многоопытный агент фбр пендергаст... |
| Сенат Соединенных Штатов Америки для проведения ряда дебатов по теме рабства. Стивен Дуглас принял вызов, за которым последовал ряд... | | Чердаке Дьявола. Ужас, который, вторгаясь в жизни людей, оставляет за собой обезглавленные трупы. Ужас, который становится все сильнее,... |
| «Чайлд Гордон. Арийцы. Основатели европейской цивилизации»: Центрполиграф; Москва; 2010 | |