Лилит Сэйнткроу Дорога в ад Данте Валентайн 5
Скачать 4.15 Mb.
|
| Глава 4 Мы находились в Северном Нью‑Йорке, в Джерси, в самой глубине гноящегося пустыря. Джафримель принес мне одежду: рубашку из микроволокна, джинсы ‑ слишком новые, чтобы в них было удобно,‑ и сапоги, пришедшиеся мне точно впору, но неразношенные. Впрочем, успокаивающий вес Фудошина в левой руке позволял мне снова чувствовать себя самой собой. Я вышла из ванной, вытирая волосы ветхим полотенцем. Отскоблив грязь и кровавую коросту, я с непривычки ощутила себя голой, но никаких кровотечений у меня больше не было. Город дремал за моими ментальными барьерами, но это внешнее давление не тревожило меня. Если защитная система псиона приходит в негодность, его сознание может просто расплавиться, как предохранитель при коротком замыкании. Мне очень повезло, что мой мозг не превратился в овсянку. Да, уж повезло так повезло. Мне вообще везет. Особенно в последнее время. Сердце екнуло, вдруг стало трудно дышать. Джафримель стоял в дверях, глядя на меня из‑под полузакрытых век. В его глазах полыхало зеленое пламя. ‑ Как себя чувствуешь? Я призадумалась. Ощущение было такое, будто я переела, и теперь мне хотелось только одного: выползти и разлечься на солнышке, переваривая съеденное, как ящерица. Желудок скрутило, и, переведя дух, я проверила, насколько владею руками и ногами. Мне удалось сжать кулак и пошевелить пальцами ног. ‑ Прекрасно. «Может быть, я еще не совсем пришла в себя. Неделя выдалась не из легких, так что мне трудно себя в чем‑то упрекнуть». Неожиданно у меня вырвался истерический смешок, так что пришлось хлопнуть себя ладонью по губам. «Прекрати!» Я решила взять себя в руки и опустила меч, но пальцы тут же сомкнулись на его рукояти. Клинок моментально выскочил из ножен ‑ три дюйма великолепной сияющей стали. Мой смех резко оборвался странным сдавленным звуком. По клинку пробежало голубое пламя, и Фудошин тихо загудел, готовый проливать кровь. ‑ Прекрасно,‑ повторила я, не отрывая взгляда от голубого свечения.‑ Куда мы направляемся? ‑ Прежде всего надо убраться отсюда.‑ Мне показалось, или его голос звучал неуверенно? ‑ Нас ожидает множество дел. «Включая убийство? Ну что ж, я не против.‑ Чтобы вернуть клинок в ножны, мне потребовалось усилие.‑ Не сейчас. Но скоро». ‑ С чего начнем? Он не шелохнулся. ‑ Прежде всего надо кое‑что обсудить. Мы должны кое‑что сказать друг другу, причем это вряд ли нас порадует. «Здорово. Почему бы тогда не пригласить посредника‑седайин? Говорят, в этом году они берут недорого». ‑ Что именно? «Сейчас он спросит меня, почему я оставила его в ловушке и позволила Еве уйти. Где я была и что со мной случилось». Джафримель молчал. Электрический свет мягко скользил по его лицу, по черному плащу. Края топорщились ‑ его крылья выражали внутреннее напряжение. Он сохранял полную неподвижность, а когда заговорил, голос его звучал настолько мягко, насколько это вообще для него возможно. ‑ Тебя забрали в ад. За этим утверждением угадывался вопрос. Я закрыла глаза. Что Джафримель мог знать точно и о чем догадывался? ‑ Было больно,‑ услышала я себя, как будто со стороны. Голос казался странно невозмутимым. Так я обычно говорила о прошлом. И то сказать ‑ я с облегчением осознавала, что все закончилось. Самое худшее позади. Подумав об этом, я вздрогнула. Утверждая, что все худшее миновало, ты искушаешь судьбу, а это верный способ нажить новые неприятности. ‑ Ты брала что‑нибудь у Князя? Принимала какие‑нибудь подарки, угощение? Съела хоть крошку, выпила хоть глоток? Он говорил спокойно, но с напряжением. Было заметно, что в горле у него пересохло и слова даются с трудом. Голос Джафримеля выдавал беспокойство. ‑ Нет. «Вряд ли это можно назвать подарком». Черный юмор чуть было не вызвал у меня болезненный смешок, но я его решительно подавила. «Не смей думать об этом, Дэнни. А не то спятишь». ‑ Ты уверена? Я кивнула, сжав зубы с такой силой, что они заскрипели. Интересно, не будь они, мои зубы, демонически прочными, я сломала бы собственную челюсть? Мысль, мягко говоря, неприятная. ‑ Значит, ты ничего не брала ни от Князя, ни от его прихвостней? «Ну, мне ничего и не предлагали». ‑ Ничего.‑ Челюсти слегка разжались, и я смогла ответить. Глаза открывать не хотелось: тьма за веками сулила больший покой.‑ Он затащил меня в ад. ‑ И что там? Моя щека ощутила осторожное, легкое прикосновение его мозолистых пальцев. Они деликатно скользнули вниз, к выемке на горле. Раньше, когда я была человеком, моя шея была толще за счет более развитой мышцы, которая называется очень сложно ‑ грудино‑ключично‑сосцевидная. Теперь шейный изгиб выглядел изящнее, поскольку демонические кости способны выдерживать большую нагрузку, что позволяло увеличить подвижность и гибкость мускулов за счет уменьшения мышечной массы. Ладонь Джафримеля легла мне на шею. Большим пальцем он нежно погладил то самое место, где я чувствовала ком в горле. Я резко сглотнула, и моя кожа потерлась о подушечку его пальца. Глаза у меня широко раскрылись, и все поле прения заполнило его лицо ‑ знакомое, но на долю секунды показавшееся угрожающе чужим. Что могла я сказать ему? Как облечь это в слова? ‑ Он причинил мне боль,‑ прошептала я.‑ А потом вышвырнул. Меня подобрал Лукас. ‑ Он причинил тебе боль? Джафримель повторил это тихо, спокойно, но от меня не укрылась сотрясавшая его ярость. Его глаза полыхнули, отбросив две пугающие тени. Совсем как… Совсем как у него. У Люцифера. Как будто они могли ободрать мою плоть до костей и сжечь дотла, не оставив даже горстки пепла. Мои мускулы напряглись. Глядя ему в глаза, я судорожно вдохнула воздух и, затаив дыхание, резко кивнула в знак подтверждения. ‑ Расскажи мне, любимая,‑ прозвучал самый человечный из его голосов, мягкий, как кошачья шерстка.‑ Расскажи, что с тобой сделали. Слова отказывались выходить наружу. Камнями застревали в груди, тяжело оседали в животе, тело ощущало предательскую слабость. Я вдыхала запах корицы и мускуса ‑ насыщенный, исходивший от Джафримеля, и легкий, мой собственный. Они смешивались, образуя кокон спокойствия и постоянства. Стены поскрипывали и постанывали при соприкосновении с вихрями ауры Джафримеля: черные разводы пятнали воздух подобно растекающейся по воде нефти. Я выдерживала его взгляд лишь потому, что за зелеными всполохами, в самом центре жаркого мрака его зрачков ‑ не круглых, как у людей, и не узких, как у кошки, а представлявших собой нечто среднее,‑ виделась иная тьма. До того как ему удалось добиться от Люцифера восстановления своей демонской силы, у него были наполненные темнотой человеческие глаза, и именно эту тьму я видела в них сейчас. Оказывается, ее не поглотил зеленый огонь, изливавшийся из его радужной оболочки. Она осталась там, за завесой зеленого света. И как я не замечала этого раньше? ‑ Он делал мне больно.‑ Неужели этот жалобный детский лепет ‑ мой ответ? ‑ Я не хочу об этом говорить. Он отнял руку от моего горла, оставив ощущение прохладной пустоты, но продолжал смотреть мне в глаза. ‑ Не хочешь, ну и не надо.‑ Тон Джафримеля оставался убийственно спокойным, но я знала, что сталь в его голосе заточена не против меня.‑ Когда захочешь, я тебя выслушаю. Но сейчас, прошу, ответь на один вопрос: принимала ли ты что‑нибудь от Князя или его пособников? Хоть что‑нибудь? «Конечно нет. Кто в здравом уме станет принимать подарки от демонов? Кроме меня, конечно». Ведь от Джафримеля я принимала подарки бессчетное множество раз. ‑ Нет, Джафримель,‑ прошептала я,‑ мне там никто ничего не предлагал. «А если ты спросишь меня об этом еще раз, я закричу». ‑ Он просто… мучил тебя? Его голос хрипел, словно скребся о границы моего бесчувствия. ‑ Мучил так, что мне хватило. Сказала же, что не хочу об этом говорить. Я повернулась и двинулась в сторону ванной, но неожиданно остановилась. Я вдруг снова почувствовала себя грязной, хоть и недавно отмылась. ‑ Мы не закончили. Я застыла на месте. Волосы рассыпались у меня по плечам, метка пульсировала мягким бархатным жаром. Перстни искрились, моя аура восстанавливалась под целительным воздействием ауры Джафримеля. Она буквально не давала мне распасться, заботливо окутывая покровом демонической с илы. Каждая последующая волна, исходившая из шрама на плече, проникала чуть глубже, тонкие энергетические нити все плотнее стягивали края разрывов в моей защитной системе. Я чувствовала, что мои голые колени и запястья уязвимы, но тяжесть меча в левой руке помогала справиться с этим неприятным ощущением. Правда, я никак не могла избавиться от гадливого ощущения, от вдруг нахлынувшего желания снова встать под горячую воду и тереть себя изо всех сил жесткой мочалкой. Потрясение было слишком велико. До этого момента я пребывала в состоянии оцепенения, но теперь вышла из него. От оцепенения не осталось и следа. ‑ Что еще? ‑ Резкость моего тона насторожила бы всякого, но только не Джафримеля. Его шаги были бесшумны, но я чуяла их спиной и напряглась за миг до того, как его руки легли на мои золотистые плечи. Мягко, но настойчиво, с непреодолимой силой он развернул меня к себе. Раньше его кожа была горячей ‑ в те дни, когда я сама была человеком, и моя кожа была прохладной. «А кто я теперь?» Сама не знаю. Он держал меня за плечи и всматривался в мое лицо, так что рот, скулы, лоб физически ощущали воздействие его взгляда. Но сейчас, невзирая на горевший в его глазах зеленый огонь, это меня не пугало. Его губы были сжаты в тонкую линию, волосы падали на лоб, затеняя горящие глаза. Воздух в комнате содрогнулся, словно от пушечного выстрела, я вздрогнула, но Джафримель все так же крепко держал меня, и вокруг нас снова сомкнулась тишина. Заговорил он тихо, отчетливо, с расстановкой произнося каждое слово. ‑ За твои мучения я отплачу Князю десятикратно. Он с тихим свистом втянул воздух, и наши взгляды встретились. «Неужели ты считаешь, что это мне поможет?» Меня обдало жаркой волной стыда, во рту появился привкус меди. Джафримель удерживал меня еще несколько мгновений, а потом отпустил ‑ должно быть, его устроило то, что он смог прочесть на моем лице. ‑ Времени у нас в обрез. Надо уходить. ‑ Куда мы пойдем? Я надеялась, что говорила нормальным голосом ‑ если считать нормальным то, как говорит за десять кредиток в минуту красотка из службы «Секс по видеофону». Правда, этот голос срывался: скверная привычка Князя тьмы постоянно меня душить не прошла для меня даром. Поквитаться с дьяволом мне очень хотелось, а с Джафримелем на своей стороне на это можно рассчитывать. Или надеяться. Если Джафримель действительно на моей стороне. «Боги всевышние, Дэнни! Не надо снова в нем сомневаться!» ‑ Нам нужно выполнять соглашение.‑ Он расправил плечи и отступил от меня. ‑ Идем. Я непроизвольно поежилась. В любое другое время убийственный заряд энергии и холодная ярость в его голосе заставили бы меня содрогнуться. ‑ Джафримель. Он замер, его плащ, всколыхнувшись, опал. ‑ Куда мы направляемся? «И хватит командовать! Черт, до чего мне это надоело». После недолгого тягостного молчания он ответил: ‑ В Констанс‑Стамбул. «Здорово! Прекрасно. Знать бы только зачем». Широким уверенным шагом Джафримель вышел из комнаты, не сомневаясь, что я последую за ним. И не ошибся. Что еще мне оставалось делать? Глава 5 Спустя десять часов самолет, прикрытый демоническими щитами, доставил нас в Констанс‑Стамбул. Большую часть полета я провела на узкой откидной койке одной из трех пассажирских кают, радуясь возможности спокойно отдохнуть. Помимо равномерного гула двигателя до меня доносились и другие звуки ‑ голос Лукаса, еще чьи‑то голоса, но меня это не волновало. Джаф доставил меня на борт через грузовой люк, так что я не видела, кто с нами летит. За что была ему благодарна. Мне хотелось побыть в одиночестве. «Неплохо бы выкроить несколько часов для медитации. Да и помолиться не помешает, если по пути окажется храм». То был инстинктивный порыв, тяготение к вере, которая всегда меня поддерживала. Пространство веры представлялось мне безбрежным океаном горечи; я надевала и застегивала снаряжение, морщась, как ребенок, раскусивший кислую конфетку. У меня была новехонькая, но привычного покроя кожаная портупея с двумя кобурами для девятимиллиметровых пулевых пистолетов, два плазменника мощностью в 20 и 40 ватт (шестидесятиваттные слишком часто взрывались в руке) и комплект ножей ‑ от пары тесаков длиной с мою руку, от кисти до локтя, до тонкого и гибкого стилета, спрятанного внутри ремня. Ножи, как и все клинки Джафримеля, были изготовлены из особой узорчатой стали. Кто‑кто, а он, личный убийца на службе самого дьявола, знал толк в оружии. На этот счет разногласий у нас никогда не возникало. Правда, новая сбруя неизбежно будет натирать, несмотря на высокое качество кожи и смазку. Ремни должны обноситься. Но что поделаешь, если мое старое снаряжение пропало. «Не думай об этом». Я повертела плечами, вдыхая знакомый запах оружейной смазки, ощущая привычный вес, помогая ему распределиться по плечам и бедрам. Сжала ножны, резко и коротко вздохнула. «Ты снова вооружена и опасна, Дэнни». Приладив ремни, я открыла глаза. Джафримель стоял в дверях и наблюдал за тем, как я вооружаюсь. ‑ Все подходит? ‑ До сих пор у меня не было проблем со снаряжением, полученным от тебя.‑ Голос мой звучал отрешенно и устало, лицо походило на застывшую маску.‑ По этой части у тебя глаз наметанный. Не взгляни я на него в тот миг, так бы и не заметила тронувшую тонкие губы едва уловимую улыбку. ‑ Приятно слышать. От тебя ‑ и вдруг доброе слово. Я вытащила пистолеты, пощелкала затворами и вложила их обратно в кобуры. Достала, осмотрела и спрятала тихо гудевшие в руках плазменники и наконец занялась ножами. Самый тонкий стилет чуточку застревал в плотных кожаных ножнах, но этого и следовало ожидать. К тому же вряд ли у меня возникнет надобность выхватить его мгновенно. Нет, такое оружие извлекают тихо, тайком, а потом вонзают между ребер. Впрочем, оно годится и для того, чтобы поковыряться в замке. Джафримель позаботился даже о моих любимых боеприпасах ‑ сменных «смит‑и‑вессоновских» девятимиллиметровых обоймах. Боеприпас я привыкла хранить в сумке. Правда, у меня не было уверенности в том, что моя сумка еще на что‑то годится после всех передряг, в которых она побывала. В тот миг, когда я об этом подумала, Джафримель поднял руку. Я услышала доносившиеся снаружи голоса ‑ в первую очередь надсадный хрип Лукаса. Остальные воспринимались как фон. Моя сумка с отремонтированной лямкой, больше не завязанной узлом, болталась в протянутой руке Джафримеля. Он держал ее так, словно она, нагруженная, ничего не весила. ‑ Она была попорчена, но я ее починил. Подумал, ты не захочешь с ней расстаться.‑ Помедлив, он добавил: ‑ Хотя она пропиталась запахом ада. С этим я ничего не смог поделать. У меня перехватило горло. Ступая не совсем уверенно в новых, скрипучих, неразношенных сапогах, я пересекла комнату, приняла у него торбу и надела ее наискосок, через грудь. Когда я снова подняла глаза, Джафримель смотрел на меня с высоты своего роста. Так мы и замерли ‑ я, чуть откинувшая голову назад, и он, слегка опустивший плечи. Хмуро и настороженно он смотрел на мои губы, из‑под его век вспыхивал зеленый свет. Я подыскивала слова, способные подвести меня к следующему необходимому шагу. «Ну давай, Данте. Изобрази дурочку из головидео». ‑ Спасибо. Тут бы в самый раз еще облизать пересохшие губы, но меня остановило то, как он на них таращился. Меня бросило в жар, а потом всколыхнулась парализующая волна паники. ‑ Не смотри на меня так. Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Воздух мерцал от напряжения, между нами проскочила искра, потом другая, а затем Джафримель протянул руки и коснулся моих плеч. Громко заскрипели ремни: все‑таки новая кожаная сбруя нуждалась в том, чтобы притереться и обноситься. «Здорово. Правда, если мне понадобится улизнуть втихую, ничего не получится». Я нервно сглотнула. Медный привкус во рту в пояснениях не нуждался: мне было страшно. Я боялась собственного падшего. И что мне с этим делать? «Что хочешь, то и делай,‑ заявила я себе.‑ Но помни: есть тот, кого нужно убить в первую очередь. А уж потом можешь расслабиться и поразмышлять над тем, что еще предпринять». ‑ Я должна убить его,‑ сказала я и сама удивилась этому заявлению. Я всматривалась в лицо Джафримеля, ища в глубине его светящихся глаз скрытую человеческую темноту. Я знала, что она там есть, нужно лишь заглянуть поглубже. ‑ Я должна его убить. А ты обязан мне помочь. Он ответил коротким резким кивком. По краям его плаща с шелестом пробежала рябь. Он не спросил, о ком речь. ‑ Поэтому больше никаких фокусов, никакой лжи, никаких тайных планов. Никаких секретов. Еще один кивок. Мне показалось, он хотел что‑то сказать, но передумал. ‑ Пообещай мне, Тьерс Джафримель.‑ В кои‑то веки голос мой прозвучал строже некуда. Желудок скрутило, я дернулась, словно в ожидании удара.‑ Пообещай. ‑ Что еще я могу обещать, чего не пообещал раньше? Ради тебя я стал мятежником, разве этого недостаточно? Я хотела возразить, но он быстрым движением приложил палец к моим губам. ‑ Пойдем со мной. Я вздрогнула, но вроде бы сумела это скрыть. ‑ Куда? Как будто это имело значение. ‑ У нас есть соглашение. Вот уж не думал, что стану его выполнять. Один уголок его губ скривился в горькой усмешке, и от этого мгновенного оскала кровь должна была бы застыть в моих жилах. Но я не испугалась. Непонятно почему из моей груди вырвался прерывистый вздох облегчения. Он дал обещание. В общем, этого достаточно. |
Похожие:
 | «Любить возможно только то, что можешь предать. Предать возможно, только когда любишь» | | Посвящается Алану Боллу, который поднял мир сверхъестественного на новый уровень сексуальности и кровавой увлекательности |
| Я могу так же вольно переводить Синатру, который имел в виду совершенно другой жизненный путь. Во всяком случае, наше удовлетворение... | | Италии, умер в Равенне. Флоренция много лет пыталась вернуть прах Данте на родину, но безрезультатно. Сам он тоже мечтал о возвращении... |
| Понятие "дорога", ее составные части. Меры безопасного поведения пешехода на улицах и дорогах | | Издание: Шкрябач Я. П. Дорога в Молдавию: воспоминания командира. Издат. «Картя Молдовеняскэ»: Кишинев, 1966 |
| Не случайно в оригинале оно звучит "The Road", а не "The Path": все действие происходит на неизвестно куда (скорее всего, в никуда)... | | Книга "Дорога в будущее", после выхода в свет в конце 1995 года сразу же стала бестселлером. Она была переведена практически на все... |
| Книга "Дорога в будущее", после выхода в свет в конце 1995 года сразу же стала бестселлером. Она была переведена практически на все... | | Озлобленный эстетизм, воинствующая чистоплотность, нежная мизантропия превращают рассказы Даля в замечательное пособие «Как не надо... |