Дэвид Карной: «Музыка ножей»
Дэвид Карной
Музыка ножей
Scan: UTC; OCR&ReadCheck: golma1
«Музыка ножей»:
Фантом Пресс; Москва; 2012; ISBN 978-5-86471-630-4
Перевод: Екатерина Шабуцкая Сергей Шабуцкий
Аннотация
Кристен было 16 лет, когда она попала в автокатастрофу, а доктор Коган спас ей жизнь. Спустя полгода ее уже никто не мог спасти – Кристен покончила с собой. Или кто-то помог ей уйти из жизни? У полиции немало вопросов к харизматичному хирургу, и вопросы эти скоро превращаются в серьезное подозрение. Так кто же повинен в смерти девушки? И удастся ли хирургу объяснить случившееся?
В этом стильном и энергичном детективе смешались медицина и психология. Автор предлагает читателю не только разгадать криминальную головоломку, но ставит серьезные этические вопросы. Имеет ли право лечащий врач на личные отношения со своим пациентом вне стен операционной? И всегда ли стоит верить очевидным вещам? Роман определенно понравится всем, кто в один присест прочел «Гения» и «Философа» Джесси Келлермана. Дэвид Карной – еще одно новое имя в детективном жанре, и его изощренный медицинский детектив скальпелем вспарывает скуку.
^
1
На всех парах
9 ноября 2006 года, 23.16
В приемном отделении медицинского центра Парквью завыла сирена. Километров за шесть отсюда кто-то попал в аварию.
– Женщина, шестнадцать лет. ДТП, – передал по рации дежурной сестре врач «скорой помощи». – В сознании, возбуждена. Травмы головы, шейного отдела и, похоже, грудной клетки и внутренних органов – ударилась о руль.
Ее «фольксваген джетта» задел колесом бордюр и на большой скорости снес телефонную будку. Ремень безопасности был пристегнут, но, поскольку капот смяло в лепешку, руль практически пригвоздил девушку к сиденью. Спасатели попытались отодвинуть кресло назад, но направляющие рейки заклинило, и пострадавшую вытащили уж как сумели. Пожарный нечеловеческим усилием отогнул рулевую колонку на несколько сантиметров, а медики осторожно извлекли девушку из машины.
– Летим на всех парах, будем через четыре минуты, – отрапортовал врач «скорой».
Едва носилки с пострадавшей вкатили в приемный покой, со второго этажа спустился Тед Коган, заведующий отделением травматологии, – в тот день он дежурил. Тед был высок, не слишком толст, не слишком худ. Он носил тяжелые сандалии без задников и вечно топал в них по коридорам, словно лошадь, катающая тележку с туристами.
Еще пару минут назад Тед дремал на кушетке у себя в кабинете, поэтому волосы у него торчали в разные стороны, а зеленая рубашка выбилась из-под ремня. Несмотря на расхристанный вид, старше Тед не выглядел. Было в нем какое-то мальчишеское очарование. Казалось, он опаздывал в школу, а не спешил осмотреть пациента.
Носилки вкатили в смотровую. Глаза юной светловолосой пациентки были устремлены в потолок, лицо прикрывала кислородная маска. Старшая сестра отделения травматологии, Пэм Вексфорд, покрикивала на интерна: «Встаньте с той стороны. Нет, не с этой. Вот так, другое дело. На счет три – поднимаем».
Шею девушки еще в машине зафиксировали корсетом. Врачи переложили тело с каталки на смотровой стол. Коган вошел в комнату и остановился на пороге, стараясь не мешать снующим туда-сюда коллегам. Разумеется, он возглавлял этот муравейник и отвечал за все, но, по правде сказать, мало что мог посоветовать своим подчиненным в первые минуты осмотра: каждый действовал по раз и навсегда заведенному протоколу. Необходимо убедиться, что воздух поступает в легкие, что рефлексы в норме, приготовить все для капельницы, взять анализ крови, снять одежду. Сделать снимки шеи, груди и таза.
– Доктор Коган, вы решили к нам присоединиться? Как это мило с вашей стороны!
Старший хирург Джон Ким хлопотал над пациенткой, не переставая балагурить. Было ему около тридцати, но выглядел он намного моложе. Американец корейского происхождения с младенческим лицом. Когану он нравился хотя бы тем, что знал свое дело, и чувство юмора у него было. Этих двух качеств вполне достаточно.
– Да вот, не смог отказать себе в удовольствии. Что тут у вас? – спросил Коган.
– Врезалась в телефонную будку на скорости километров в восемьдесят.
– Ой-ой-ой!
– Давление 90 на 60, – сообщила Пэм Вексфорд. – Пульс 120. Гемоглобин 15.
«Анализы крови нормальные. А вот давление низковато. И пульс частый. Похоже на внутреннее кровотечение. Главный вопрос – где оно, это кровотечение? Внешних тяжелых повреждений вроде нет, значит, перелом. Ребер, скорее всего. А может быть, и разрыв внутренних органов», – подумал Коган.
Пэм повернулась к девушке:
– Нам придется разрезать вашу одежду. Пожалуйста, полежите спокойно.
Пациентка лишь прикрыла глаза и застонала. На ней были джинсы, а их снимать непросто. И все же Пэм, как заправская швея, управилась с джинсами, водолазкой, лифчиком и трусиками всего за минуту. Коган взял с подноса резиновые перчатки, натянул их и повернулся к жертве автокатастрофы. Обнаженная девушка лежала на столе, слегка разведя ноги. Коган машинально отметил ладную фигурку, красивые бедра и плоский живот. На руках и лице несколько царапин и небольших порезов, и один, серьезный, на правой голени. Им уже занимался интерн.
– Синтия, ну что там? – спросил Коган у рентгенолога.
– Я готова, скажите, когда начинать.
– Пэм, а у тебя?
– 90 на 60. Пульс 130.
– Давай, Синтия, с тебя художественный портрет.
Рентгенолог подвинула рентгеновский аппарат к столу и велела всем, кроме интерна, выметаться из смотровой. Интерн натянул свинцовый фартук и морально подготовился к нелегкой задаче: потянуть больную за ноги, чтобы получить хороший отпечаток позвоночника. Синтия сделала несколько снимков, каждый раз передвигая аппарат и оглашая окрестности грозным выкриком «включаю». Сама она при этом скрывалась от излучения за свинцовым экраном.
Как только она закончила, вся команда вернулась на исходные позиции и снова занялась делом.
Парочка чрезмерно рьяных интернов (Коган всегда путал их имена) принялась засыпать больную вопросами. Та отвечала преимущественно гримасами и стонами.
Интерн № 1: Вы знаете, где находитесь и как сюда попали?
Интерн № 2: Простите, мисс, у вас есть аллергия на лекарственные препараты?
Интерн № 1: У вас есть аллергия на антибиотики? На пенициллин?
Интерн № 2 (тыкает в ногу девушке иголкой): Вы что-нибудь чувствуете?
Интерн № 1: Мисс, мне придется провести ректальный осмотр. Вы не возражаете?
– Доктор, давление 80 на 60. И пульс 150, – вставила Пэм.
– Понял. – Коган повернулся к старшей сестре. – Как ее хоть зовут-то, вы узнали?
Пэм заглянула в документы, оставленные врачами «скорой помощи»:
– Кристен. Кристен Кройтер.
– Кристен! – обратился к пациентке Коган. – Вас ведь Кристен зовут?
Она не ответила. Просто опустила веки в знак согласия.
– Ну хорошо. Я – доктор Коган, а это доктор Ким. Мы будем вас лечить. Вы попали в аварию, и вас привезли в больницу. Вы меня хорошо понимаете?
Кислородная маска приглушила стон, прозвучавший, с точки зрения Когана, достаточно утвердительно.
– Тогда у меня к вам несколько вопросов, а потом я вас быстренько осмотрю, чтобы поставить диагноз. Хорошо?
Девушка застонала, пошевелилась и с трудом произнесла:
– Больно очень!
– Я знаю, знаю. – Коган взял ее за руку. – Я стараюсь тебе помочь. Только если мы тебе сейчас дадим лекарство, ты не сможешь нам показать, где болит. А нам нужно, чтобы ты показала, где болит, мы тебя полечим, и болеть перестанет.
Коган посветил фонариком девушке в глаза.
– Зрачки одинаковые, на свет реагируют хорошо.
Теперь нужно было проверить работу легких.
– Вдохни поглубже, пожалуйста, Кристен.
Коган приложил стетоскоп к груди пациентки. Девушка морщилась от боли при каждом вздохе. Но хрипов слышно не было.
– В легких чисто, работают нормально, – сказал он реанимационной бригаде и повернулся к Кристен: – Дышать больно?
Ей тяжело было говорить, и Коган предложил просто сжимать его руку. Это же нетрудно, правда?
«Да, нетрудно».
Коган начал исследовать грудную клетку. Кожа у Кристен была горячая и влажная от пота, на лбу выступила испарина. Врач осторожно нажимал на каждое ребро. Внезапно девушка закричала, впившись ногтями в ладонь Когана. Он сразу же перестал давить.
– Все, все, прости.
Коган легонько дотронулся до левой части живота. Девушка застонала, закрыла глаза и сказала:
– Не надо!
– Боли в левой верхней части брюшины, возможно, перелом нижних ребер, – сообщил реаниматологам Коган.
Синтия, радиолог, вернулась с готовыми снимками.
– Спасибо большое! – Коган взял пленки. – Кристен! – позвал он.
Девушка открыла глаза.
– Ты молодчина! Я сейчас уйду ненадолго, нам с доктором Кимом надо посмотреть, что там у тебя внутри творится, а Пэм останется с тобой. Она о тебе позаботится. Мы скоро вернемся.
Коган еще раз проверил давление и пульс. Без изменений. Он перешел на другой конец комнаты, где доктор Ким уже рассматривал снимки грудной клетки Кристен. В первую очередь их интересовали легкие. Белое – это воздух. Черное – пустота, неработающее легкое.
На снимке легкие были белыми.
– Пневмоторакса нет, – сказал Ким. Коган и сам видел, что легкие не схлопнулись. – Зато есть трещины в ребрах. Слева, с девятого по одиннадцатое ребро. Вот поэтому ей и дышать трудно.
Трещина в ребре – штука ужасно болезненная. Она способна превратить взрослого мужика в ревущего младенца.
– Похоже, нашли, – сказал Ким, разглядывая снимки шеи и таза. – Шейные позвонки целы, кости таза – тоже.
– Доктор, – с тревогой в голосе окликнула Когана старшая сестра, – у нее давление падает. И тахикардия нарастает.
Обернувшись, хирурги дружно уставились на мониторы. Систолическое давление 80. Пульс 170. Гемоглобин 12.
Киму стало не по себе. Он глянул на Когана. Обоим пришла в голову одна и та же мысль.
– Ну что, я промою?
– Нет, лучше я сам.
Коган вернулся к столу и потребовал инструменты для промывания брюшной полости.
– Быстренько! – Говорил Коган по-прежнему спокойно, но вся бригада немедленно перешла на авральный режим. Все знали его манеру. Коган спешил только тогда, когда того и вправду требовали обстоятельства. Не то что некоторые.
«Промывкой» они называли перитонеальный лаваж. В брюшную полость впрыскивали физраствор, а потом откачивали. Если в откачанном физрастворе обнаруживалась кровь, значит, у больного внутреннее кровотечение. Коган сделал в области пупка надрез и вставил в него тонкую трубочку. Затем подсоединил трубочку к шприцу с физраствором, затем, надавив на поршень, медленно ввел жидкость в брюшную полость и снова выкачал обратно.
Жидкость в шприце была ярко-алой.
– Сильное кровотечение. – Коган передал шприц медсестре и добавил: – Ну что ж, дамы и господа, похоже на разрыв селезенки. Давайте сюда кровь для переливания, шесть доз, физраствору побольше, и бегом в операционную.
Вся бригада засуетилась вокруг больной. Нужно было переложить девушку на каталку и не забыть флаконы для капельницы.
– Кристен, – сказал пациентке Коган, – ты молодчина. С тобой все будет хорошо. Но нам нужно перевезти тебя наверх. Там мы сможем разглядеть то, что у тебя внутри, поближе. Если понадобится. Где твои родители? Нам нужно их согласие на операцию. Им можно позвонить?
Коган знал, что девушка не в силах ему ответить. Но он обязан был хотя бы попытаться найти родителей несовершеннолетней больной и получить их согласие на операционное вмешательство.
Кристен не поняла, чего от нее хотят, и закрыла глаза.
– Так, ладно, поехали, – громко скомандовала сестра Вексфорд. – Доктор Ким, вы спереди или сзади?
Доктор Ким взялся за каталку, Пэм подталкивала ее сзади. Все, на этом работа бригады была окончена. Теперь девушка официально поступала в распоряжение доктора Когана.
|
