Кристоф Гранже Пассажир Scan: utc; ocr&ReadCheck: golma1 «Пассажир»: Азбука, Азбука-Аттикус; спб; 2012; isbn 978-5-389-04580-4
Скачать 7.24 Mb.
|
| Минотавр. Анаис искоса поглядывала на него, ловя каждое его движение. Фрер почувствовал себя крайне неуютно. Когда он заговорил, голос его звучал громче обычного: – Чего конкретно вы хотите от меня? – Услышать ваше мнение об этом… пациенте. Он представил себе утратившего память исполина. Ковбойская шляпа. Кожаные сапоги. Манеры мультяшного великана. – Он абсолютно безобиден. За это я вам ручаюсь. – Когда его нашли, он нес в руках окровавленные предметы. – Насколько я понял, жертва была убита вовсе не разводным ключом, не так ли? И не телефонным справочником? – Кровь на них совпадает с кровью жертвы. – Первая группа, положительный резус. Это самая распространенная группа крови… Фрер оборвал себя на полуслове. Он догадался, в какую ловушку заманивает его женщина-полицейский. – Ладно, – сказал он. – Не надо меня подлавливать. Вы и сами знаете, что он не убийца. Что же тогда вас интересует? – Я ничего не знаю наверняка. Кроме того, есть еще одна возможность. Он был на месте преступления в то время, когда убийца сбрасывал тело в яму. Он мог что-то видеть. – Она ненадолго замолчала, прежде чем продолжить: – Не исключено, что шок, вызвавший амнезию, наступил в результате того, что в ту ночь он стал свидетелем чего-то страшного. Матиас осознал – на самом деле он с первой же минуты это предчувствовал, – что перед ним блестящий сыщик. Гораздо выше среднего уровня. – Можно мне с ним поговорить? – спросила она. – Нет, пока нельзя. Он еще не совсем пришел в себя. Она кинула на него взгляд через плечо. Ну и девушка! Совершенно невозможно понять, в каком тоне с ней разговаривать. То грубит тебе, а то ведет себя как шаловливая девчонка! – А почему бы вам не сказать мне правду? Фрер нахмурил брови: – Что вы имеете в виду? – Вы ведь уже поставили этому человеку точный диагноз. – Откуда вы знаете? – Охотничий инстинкт. Он расхохотался: – Ваша взяла. Идемте со мной. * * * Архив располагался за шесть корпусов от отделения Анри Эя. Они шагали через залитый солнцем больничный двор. На улице подморозило. Серого цвета дорожки. Здания с выпуклыми кровлями. Пальмы. День был воскресный, и, несмотря на холод, им без конца встречались прогуливающиеся группки – несколько человек, тесной стайкой окружавшие одного, по поведению которого можно было сразу догадаться, что именно его и пришли навестить родственники. Попадались и одиночки. Пожилая женщина, баюкавшая куклу, которой ей служила бутылка из-под минеральной воды. Молодой парень, державший в когтистых пальцах сигарету и что-то громко доказывавший самому себе. Старик, молившийся под деревом, оглаживая ладонями бороду. – На что только тут у вас не насмотришься… Капитан не притворялась, что не обращает внимания на чудачества пациентов, и ему это понравилось. Обычно посетители считали своим долгом корчить здесь постную мину. Наверное, чтобы спрятать за ней собственный страх и неловкость. Анаис тоже боялась, но предпочитала встречать опасность лицом к лицу. – У вас бывают побеги больных? – Сейчас принято называть их клиентами. – Как в такси? – Примерно, – улыбнулся он. – Только отсюда далеко не уедешь. – Так бывают у вас побеги или нет? – Никогда. Специализированные клиники действуют по обратному принципу. – Не врубаюсь. Фрер указал ей на следующую тропинку, и они пошли дальше. Солнце уже поднялось высоко, заливая все вокруг ярким светом, гнавшим прочь черные мысли. – На протяжении последних пятидесяти с лишним лет мировая психиатрия работает под лозунгом открытых дверей. Благодаря нейролептикам большинство пациентов получили возможность стать почти такими же, как все остальные люди. Во всяком случае, они могут вернуться в семью или жить отдельно под присмотром лечащего врача. Но многие из них предпочитают не покидать клиники, потому что здесь они чувствуют себя в безопасности. Они боятся внешнего мира. – Те, кто остается, неизлечимы? – Да. Хроники. – И никакой надежды на исцеление? – В психиатрии этот термин не в ходу. Иногда, скажем так, в состоянии человека, например шизофреника, наступает некоторое улучшение. Остальным необходимо постоянно принимать лекарства. За ними надо наблюдать, корректировать дозировку, не допуская резких отклонений… – Короче, накачивать наркотиками. Они дошли до архива. Кирпичное строение с трубой на крыше, в котором с тем же успехом мог располагаться паровой котел или храниться садовый инвентарь. Фрер поискал ключи. Беседа его развлекала. – Почти все смотрят на наши методы лечения косо. Вроде как мы надеваем на пациентов химическую смирительную рубашку. Но самим-то пациентам это приносит облегчение. Если вы живете с убеждением, что крысы грызут вам мозг или что с вами днем и ночью говорят какие-то голоса, поверьте мне, некоторая вялость вовсе не так страшна. Он отпер дверь. Сунул руку внутрь, нащупывая выключатель. Его охватил азарт – воскресенье, стоящий на отшибе домишко, обворожительная сыщица рядом… Он чувствовал себя мальчишкой, с гордостью демонстрирующим подружке свой заветный шалаш в глубине сада. Анаис Шатле молча озирала убранство помещения. Заведующая архивом на протяжении долгих лет вела подпольную войну против ДСП, ламп дневного света и ковровых покрытий. И постепенно перетащила сюда всю больничную мебель из настоящего дерева – книжные и картотечные шкафы, полки и так далее. Поэтому здесь царила теплая, почти домашняя атмосфера, располагающая к медитации и насыщенная ароматами строгой чистоты. – Подождите меня здесь. Они стояли в читальном зале, среди школьных парт и стульев в стиле Жана Пруве. Фрер прошел непосредственно в библиотеку: длинные ряды полок, плотно заставленных специальной литературой, монографиями, вручную переплетенными томами диссертаций, медицинскими журналами за последнюю сотню лет. Матиас точно знал, где искать нужные ему книги. Вернувшись в читальню, он застал Анаис сидящей за одним из столов и восхитился открывшейся его взору картиной. Фигурка затянутой в джинсы и кожу мотоциклистки резко контрастировала с мягким уютом комнаты. Фрер подвинул себе стул и устроился напротив Анаис, выложив перед ней отобранную литературу. – Я думаю, что у Мишелля – или у человека, выдающего себя за Мишелля, – ярко выраженная реакция бегства. Анаис широко распахнула свои темные глаза. – Поначалу я решил было, что мы имеем дело с синдромом ретроградной амнезии. Это классический случай потери памяти, то есть личной, персональной памяти пациента. Уже на следующий день после поступления к нему начали возвращаться воспоминания. Прошлое вроде бы постепенно всплывало на поверхность. Но на самом деле происходило нечто прямо противоположное. – Как это? – Наш ковбой не вспоминает, а выдумывает. Создает себе новую личность. Мы называем это явление психотическим, или диссоциативным, бегством. В психиатрическом жаргоне есть и еще один термин – синдром пассажира без багажа. Это чрезвычайно редкая патология, хотя она известна науке с девятнадцатого века. – Объясните, пожалуйста. Фрер взял первую из принесенных книг, перелистал ее – книга была на английском – и открыл на нужной главе. Перевернул том, чтобы Анаис могла прочесть ее название: «The personality labyrinth».7 Автор – некий Макфилд из Университета Шарлотт, штат Северная Каролина. – Иногда случается, что человек, перенесший сильнейший стресс или переживший шок, сворачивает за угол улицы и вдруг теряет память. Впоследствии ему начинает казаться, что он что-то такое вспоминает, но в действительности он создает себе новую личность и сочиняет новое прошлое, лишь бы не возвращаться мыслями к тому, что с ним произошло в реальности. Это своего рода бегство, но как бы бегство внутрь себя. – А такой человек сознает, что он занимается самообманом? – Нет, не сознает. Мишелль, например, искренне верит, что он вспоминает подробности своей жизни. Хотя он просто-напросто меняет кожу. Анаис задумчиво листала книгу, не читая. Она размышляла. Матиас наблюдал за ней. Что-то подсказывало ему: ей не понаслышке известно, что такое психологические расстройства. Вдруг она подняла на него глаза, и Фрер от неожиданности вздрогнул. – Как давно наука изучает подобные случаи? – Первые случаи психогенной реакции бегства были отмечены в девятнадцатом веке в США. Как правило, причиной служили невыносимые условия жизни: долги, семейные раздоры, кошмарная работа. Беглец выходит на минутку в магазин и больше не возвращается домой. По пути он все забывает. А когда вспоминает, выясняется, что он – совершенно другой человек. Фрер взял другую книгу и снова открыл ее перед сыщицей на нужной странице: – Самую широкую известность получил случай Анселя Борна, евангелического проповедника, который перебрался в Пенсильванию и под именем А. Дж. Браун открыл писчебумажную лавочку. – Борна? Как Джейсон Борн? – Роберт Ладлем взял его имя для своего персонажа, страдающего амнезией. В Америке оно стало своего рода нарицательным. – А это не то же самое, что так называемый синдром множественной личности? – Нет. У тех, кто страдает этим синдромом, внутри сосуществует сразу несколько личностей. Но в случае, о котором я говорю, происходит обратное: человек как бы стирает свою предыдущую личность и превращается в другого. Никакого сосуществования не наблюдается. Анаис рассеянно проглядывала статьи, посвященные феномену, даже не пытаясь читать текст. Ее больше устраивали живые объяснения доктора. – И вы полагаете, что именно это и произошло с Мишеллем? – Я в этом убежден. – Почему? – Во-первых, все его воспоминания ложны. Это вы и сами легко проверите. Во-вторых, в них чувствуется искусственность. Они сляпаны на скорую руку, но, разумеется, подсознательно. – Например? Матиас поднялся и прошел за массивную дубовую стойку, служившую заведующей штаб-квартирой. В одном из ящиков он нашел то, что искал, и выложил на парту перед Анаис коробку с игрой «Эрудит». – Наш незнакомец утверждает, что его зовут Мишелль. Он выложил с помощью пластмассовых фишек с буквами имя МИШЕЛЛЬ. – Довольно часто имя, подсказанное подсознанием, представляет собой анаграмму другого имени. Он перемешал фишки и сложил из них другое имя: ШЛЕМИЛЬ. – И что все это значит? – Вы никогда не слышали о Петере Шлемиле? – Нет, – буркнула она. – Это герой романа девятнадцатого века, написанного Адельбертом фон Шамиссо. Человек, потерявший свою тень. Очевидно, наш пациент, создавая себе новую личность, вспомнил об этой книге. – А как это связано с ним? – Возможно, под потерей тени подразумевается утрата своей прошлой личности. С тех пор как Мишелль поступил к нам, ему снится один и тот же сон. Он идет под палящим солнцем по безлюдной деревне. Вдруг происходит бесшумный взрыв ослепительно-белого света. Он убегает, но его тень остается на стене дома. Мишелль оставляет за собой своего двойника. Сейчас, когда он излагал свою версию офицеру судебной полиции, она казалась ему еще более обоснованной. Наверняка сон Мишелля представлял собой символический образ его бегства. – Вернемся к моему делу, – сказала Анаис и поднялась. Она так и не сняла своей кожаной куртки. – Кризис мог быть вызван шоком, верно? Чем-то, что он увидел? – Убийство или труп? – улыбнулся Фрер. – Вы рассуждаете вполне логично. Да, такая вероятность существует. Анаис подошла к парте, за которой сидел Матиас. Соотношение сил вернулось к первоначальному раскладу. – Каковы шансы, что к нему вернется подлинная память? – В настоящий момент минимальные. Мне необходимо установить, кто он такой на самом деле, после чего я шаг за шагом попытаюсь вернуть его самому себе. Только тогда он что-нибудь вспомнит. Девушка отступила на шаг и замерла в решительной позе: – Мы займемся этим вместе. Что конкретно можно извлечь из тех сведений, которые он вам сообщил? – Немного. Он строит свою новую личность из элементов старой. Но все эти элементы искажены, затемнены, иногда вывернуты наизнанку. – Я могу получить ваши записи? – Об этом не может быть и речи. Фрер тоже встал и слегка поклонился ей, стараясь смягчить категоричность отказа: – Мне очень жаль, но это правда невозможно. Медицинская тайна. – У нас на руках убийство, – с неожиданной властностью в голосе сказала она. – Я могу вызвать вас для дачи показаний как свидетеля. Он обошел парту и встал лицом к лицу с Анаис. Фрер был выше ее на голову, но на девушку это, похоже, не произвело ровным счетом никакого впечатления. – Разумеется, вы можете меня вызвать. Но прежде вам необходимо получить разрешение совета профессиональной медицинской ассоциации. Которая этого разрешения не даст. И вам это известно не хуже, чем мне. – Зря вы так, – упрекнула она его и снова принялась мерить шагами комнату. – Мы могли бы объединить наши усилия. Ведь оба дела связаны между собой, это несомненно. Разве вы не заинтересованы в том, чтобы узнать всю правду? – До известного предела. Я хочу вылечить своего пациента, а не законопатить его в каталажку. – Все равно у вас ничего не выйдет. Не забывайте, что он – мой главный подозреваемый. – Это что, угроза? Она приблизилась к нему, ни слова не говоря и не вынимая рук из карманов. Сейчас она вела себя точно так же, как в начале их встречи. Готовая схлестнуться с целым миром. Он тоже сунул руки в карманы. Кожаная куртка против белого халата. Молчание затягивалось. И тут ему вдруг надоела эта глупая игра. – Мы закончили? – Не совсем. – Что еще? – Я хочу посмотреть на вашего зверя. * * * Часом позже Анаис, вернувшись на парковку возле больницы Пьера Жане, просматривала сообщения на мобильном. Ле-Коз звонил трижды. Она быстро набрала его номер. – Мы установили личность клиента. – Имя? – Дюрюи. Филипп. Двадцать два года. Безработный. Без определенного места жительства. Доходяга. Она схватила блокнот и быстро записала услышанное. – Сведения точные? – Абсолютно. С дилерами у меня вышел облом, но потом я опросил четверых аптекарей и в конце концов вышел на некую Сильви Жантий, адрес: Таланс, улица Камий-Пеллетан, дом семьдесят четыре. У нее аптека на площади Победы. – Знаю, где это. Давай дальше. – Отправил ей фотографию на мобильник. И она сразу опознала парня, несмотря на швы и шишки. Последние три месяца он регулярно наведывался к ней за месячным запасом субутекса. – Браво. – Это еще не все. Я позвонил Джафару. Нищие с бульвара Виктора Гюго тоже его опознали. Правда, они знали его под кличкой Фифи, но это точно тот же самый парень. Гот. То появлялся, то исчезал. Мог по нескольку недель пропадать неизвестно где. По их словам, в последнее время он жил в сквоте неподалеку от улицы Виноградников. Она отперла дверцу автомобиля и скользнула в салон. – Когда его видели в последний раз? – Аптекарша – три недели назад. Нищие – пару-тройку дней. И никто не знает, чем он занимался накануне того дня, когда его убили. – А дружки у него были? Кто-нибудь, кто мог бы рассказать о нем побольше? – Нет. Дюрюи был одиночкой. Если он не показывался на глаза, никто не знал, где он и что делает. – Собаки у него не было? – Была. Здоровенная псина. Она тоже пропала. Наверное, убийца и ее прикончил. – Проверь все-таки в собачьих питомниках. Анаис подумала о камерах наблюдения. Надо расширить поле обзора. Прочесать мелким гребнем весь город. На одной из пленок обязательно возникнет Филипп Дюрюи. Может, даже в компании с дилером-убийцей? Н-да, мечтать не вредно. – А его барахло? – Закопано где-нибудь. Вместе с собакой. Она еще раз мысленно представила себе сцену убийства. Попыталась в деталях воспроизвести все, что произошло. Убийца не входил в число бомжей, он и знаком-то с Дюрюи не был. Вычислил будущую жертву за несколько дней до преступления. Втерся к нему в доверие. Что-то посулил. Он знал, что гот сидит на героине. Знал и то, что тот ведет одинокий образ жизни – тем легче втихаря его убрать. И про собаку знал – и разработал план, как избавиться от пса. |
Похожие:
 | Да он и сам не уверен в своей невиновности… Как ему выбраться из этого лабиринта? Быть может, лейтенант полиции Анаис Шатле, для... | | Да он и сам не уверен в своей невиновности… Как ему выбраться из этого лабиринта? Быть может, лейтенант полиции Анаис Шатле, для... |
| Во взрослой жизни он, став врачом, не раз сталкивается с бедами и горем, однако дар, обретенный в детстве, по-прежнему ведет его,... | | Джосселин Батлер молода, хороша собой и весьма состоятельна, но ей причиняют жестокие мучения воспоминания о прошлом: когда Джосселин... |
| Поиски истины перенесут ее через океан, вынудят пересечь Никарагуа и Гватемалу, заведут в глубь аргентинских болот. Здесь, в самом... | | «Sci-Med Inspectorate» доктор Стивен Данбар, расследующий преступления в сфере медицины, обнаруживает, что за первоклассным оборудованием... |
| Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; Белгород, Харьков; 2012; isbn 978-5-9910-2075-6, 978-966-14-3876-6, 978-1-59474-476-1 | | Сьюзан Маклеод «Холодный поцелуй смерти»: Азбука, Азбука-Аттикус, Санкт-Петербург, 2011 |
| Донато Карризи – юрист-криминолог, специалист в области человеческого поведения. Его дебютный роман рассказывает об уникальном психологическом... | | Книжный клуб "Клуб семейного досуга"; Харьков, Белгород; 2011; isbn 978-5-9910-1554-7, 978-966-14-1269-8, 978-2-84563-356-8 |