Круглый стол “современному театру – современная опера”
Скачать 0.58 Mb.
|
^ Режиссер Василий Бархатов, имеющий очень большой опыт работы с крупными государственными театрами - Большим, Мариинским - готовится в настоящее время реализовать проект под названием «ОперГруппа». Это проект – прошу прощения за тавтологию – проектный, и посвящен исключительно современной опере. Зачем это нужно? Почему его нельзя было реализовать в стенах репертуарного театра? ^ Я когда сюда ехал, я тщательно перепроверял список собравшихся, чтобы понять, кому конкретно за этим столом я должен доказывать, что надо ставить современную оперу. Здесь очень сильно не хватает представителей государственных структур, связанных с культурой, директоров театров – людей, от которых это должно зависеть. Теперь о проекте. В какой-то момент мне захотелось как можно с большим количеством людей разделить удовольствие от прослушивания современных опер. Коротких интересных вспышек на фестивале «Территория» или на проекте «Платформа» мне не хватает. Мне хотелось самому как зрителю и слушателю как можно больше ходить на современные оперы здесь в Москве или в Питере. Действительно огромное спасибо Кириллу Серебренникову, потому что он делает огромную работу. Я задался вопросом, возможно ли у нас создать некую структуру, фестиваль, организацию, которая занималась бы непосредственно современной оперой. Чтобы современная опера занимала не 10% от «Территории» или 20% от «Платформы», а полностью составляла этот проект. Я получил определенную поддержку от Министра культуры, лично обратился в ряд частных организаций, с которыми я работал раннее, за спонсорской помощью, и они мне не отказали. Сейчас проект в стадии запуска. Основная задача, которую я перед собой ставил, заключена в том, что в рамках этой первой лаборатории должно получиться четыре полноценных спектакля четырех молодых режиссеров. Четырём молодым композиторам было предложено отдать нам свои произведения. Это «Франциск» Сергея Невского, опера a capella «Слепые» Леры Ауэрбах, «Три-четыре» Бориса Филановского и опера Ольги Раевой на текст Владимира Сорокина «Сны Минотавра». Соответственно были приглашены четыре молодых режиссера, четыре молодых художника, которые в трех серьёзных московских театрах и одном нетеатральном пространстве поставят эти спектакли. Видно сегодня, что современная опера, даже если и ставится, то как-то очень «на коленке». Потому что в театре обычно так: «Ну ладно, у нас с трех до четырех тут ничего не происходит, декорации начинают в пять монтировать. Да, можно показать. У вас же опера небольшая, 50 минут всего и оркестр небольшой, зайдете в театр быстро, за 15 минут? Нет больших предметов? Но без зрителя. Потому что зрителя запустить мы уже не успеваем, но можно сделать он-лайн трансляцию». Вот, собственно говоря, почему все исполнения и проходили мимо тех людей – в том числе и меня, - которые не успевали в этот промежуток оказаться на этом исполнении. Хотелось сделать внятно и в этом опять же меня поддержали директора этих театров. Я просто приходил к ним и рассказывал, что есть такие идеи, такие режиссеры, про которых вы ничего не знаете, но было бы классно, чтобы они что-то сделали. В чем-то я это делаю, безусловно, под личную ответственность. И если мы выпустим эти четыре спектакля осенью и они будут интересные, то дальше у нас большие планы на региональную программу. Сегодня пишутся очень интересные произведения, в постановке которых уже я хочу участвовать как режиссёр. Например, оперы Алексея Сюмака на либретто Димитриса Яламаса. У них интересные идеи и я хочу от начала до конца участвовать в этой разработке. То есть процесс идет, и мы его поддерживаем доступными нам способами. ^ Каким образом, в каком формате, на каких условиях вы осуществляете эти копродукции с театрами и являются ли эти спектакли копродукциями? И какова судьба этих спектаклей – они будут разовыми событиями или войдут в репертуар этих театров? ^ Да, это то, что у нас принято называть «копродукцией», хотя, по российскому законодательству это называется как-то иначе, потому что копродукция фактически запрещена. Театры должны следовать сложной финансовой схеме. То есть если наш театр что-то делает с европейским театром, то это оформляется как купля-продажа спектакля, а не совместная работа. Это все сложные бюрократические бумажные вещи. То есть для простоты это все будет называться «копродукция». С одной стороны – это наша организация «ОперГруппа», с другой – московские репертуарные театры. Мы делим финансовую нагрузку пополам и выбираем, какой стороне, какие позиции удобней. То есть это не мы приходим с деньгами и арендуем театр. Театр действительно включается тратит на это большие деньги и силы. И эти спектакли останутся в репертуаре этих театров по мере возможностей. Понятно, что они не будут идти каждую неделю, но это уже победа. ^ Сейчас завершается первая часть встречи, и пока мы не ушли на перерыв у меня есть реплика. Я, как петербуржец, был удивлен, когда услышал упоминание в позитивном плане критика Филановского. Он и композитор, но в этом качестве я его не знаю, поэтому говорю только как о критике. Для нас, петербуржцев, это является совершенно непримелемой фамилией. Он довыступался против своего учителя композитора Шостаковича и живого своего учителя Тищенко, ученика Шостаковича. До того довыступался, что его вежливо, по-петербургски, попросили уйти из правления петербургского совета композиторов. Что же касается реплики моего любимого творчески и человечески Десятникова, почему Гергиев поручил «Братьев Карамазовых» Александру Смелкову. Не только потому, что он его друг. Попробуйте, любой из вас стать другом Гергиева – посмотрим, что у вас из этого получится. Дело в том, что Смелков – автор пяти опер. Все они поставлены. Выдающееся произведение «Пегий пес, бегущий краем моря». И оперный композитор Смелков умеет делать то, что не умеет делать очень многие оперные композиторы – он умеет доходить до сердца публики. Сейчас он заканчивает оперу «Идиот» по Достоевскому, и Мариинский театр, судя по тому, что Гергиев поторапливает композитора, возможно, будет ее ставить. ^ Я руковожу Лабораторией музыкального театра Союза театральных деятелей уже 12-й год, подхватив эту эстафету у Бориса Александровича Покровского. Это замечательно, что сегодня здесь встретились несколько поколений. У всех, несомненно, разные точки зрения на репертуарный театр или не репертуарный, на фестивальное движение. То, что здесь говорилось, это одна часть – фестивальное движение, это подход к оперному искусству с лучшими оперными певцами вне зависимости от того, какие певцы есть в труппе в данный момент. Это очень полезно, если таких обсуждений будет больше и на них будет больше практиков. Участники нашей лаборатории очень порадовались, когда услышали выступление Василия Бархатова, который предоставляет возможность, как и наша лаборатория, дорогу молодым режиссерам, молодым композиторам – что еще важнее. Я считаю совершенно разными явлениями фестивальное движение (проектное) и репертуарный театр. Не надо на него поплевывать, потому что там «Веселая вдова» идет. Зрителя тоже надо любить и к нему надо прислушиваться. И стоит все-таки вспоминать, когда речь идет о композиторских достижениях, и Щедрина, и Сидельникова, и Чилаева. Это все серьезные композиторы и отрицать их нельзя. Моя дочь – композитор – живет в Америке, преподает, является лауреатом восьми международных конкурсов, но очень тоскует и хотела бы вернуться, но говорит: «А куда? Кому я в России нужна?» Часто получается, что композитор должен сперва заявить о себе за рубежом, чтобы вернуться сюда. Вот такая у нас страна: надо все-таки, чтобы оттуда что-то загремело-зазвучало. И я хочу обратиться с таким призывом. Конечно, Серебренников, харизматичная личность, конечно, наши драматические режиссеры нашли новый подход к опере, хотя чего-то и не умея – например, не умеют работать с хором – но зато открывают такие грани, которые, может быть, музыкальные режиссеры не посмели бы. Вот я бы, например, не посмела, потому я испытываю такой пиетет перед композитором, что когда беру произведение, то думаю только, как бы сделать так, чтобы каждую эту ноту услышать и зримо воплотить. Драматический режиссер на этом так не зацикливается. Может быть, они и правы, может не так нужна музыка в опере, как нужны новые идеи. Но вот здесь сидят молодые режиссеры. Они, наивные, учатся в Консерватории, в основном в Санкт-Петербургской. И они надеются, что, может быть, не только Серебренников, но и они, обучившись, и может быть услышав как-то особым своим слухом новое произведение, найдя его среди своих соратников, новых композиторов, смогут рассчитывать, что попадут в проект. Хотя, проект – дело такое: прогремело – и прошло. А вот путь, например, такого режиссера как Дмитрий Бертман – он тоже начинал с эпатирования, у него герои выпрыгивали из окон, - но он создал свой театр. У меня к таким людям особое уважение, потому что создать новый театр очень трудно. Давайте чаще встречаться. Все такие разные – это хорошо. Есть проекты, фестиваля, но есть и репертуарный театр. Есть режиссеры, которые поедут работать не в Питер и не в Москву, а в другие города, где им надо будет поднимать культуру. Ведь часто в городе есть большое, но совершенно пустующее здание театра. Поэтому надежда на тех, кто сегодня учится в Консерватории, в ГИТИСе. Так что, дорогие композиторы, давайте обратим на них внимание. Ведь каждый композитор хочет, чтобы его спектакль был поставлен. Засветиться можно и в тусовке, но важно, чтобы произведение шло на сцене, чтобы шли авторские отчисления, чтобы приходил зритель. Каждый композитор – человек. Но для этого, может быть, он должен быть меньше в таких тусовках, а в тиши сидеть и сочинять. Помните, что Пушкин в Болдино написал свои лучшие стихи. ^ Мы переходим к дискуссии. Вопрос, который поднимается дл обсуждения, он общий для всех – и для участников круглого стола, и для публики – очень простой и очень русский: «Что делать в сложившейся ситуации?». ^ У композиторов выбора нет. Композитор должен просто писать – с нами все просто. Если говорить про ситуацию в целом, то на данном этапе кажется целесообразным позвонить тем директорам театров, которые сюда сегодня не пришли, чтобы выйти на прямой диалог с ними. Это было бы дело. ^ Я бы процитировал Гельмута Лахенманна: «Художнику нечего сказать, но ему есть, что делать». То есть он, прежде всего, должен работать. Но я думаю, что и Курляндский, и я как-то отвечаем на этот вопрос: я пытаюсь делать какие-то концертные серии на «Платформе», находясь в очень живом диалоге с театральной составляющей этого проекта. Митя организует Академию. Мое позитивное наблюдение последних лет в России состоит в следующем: есть все более расширяющаяся среда поддержки современной музыки, которая, к сожалению, не имеет никакого отношения к филармоническим институциям. Это либо институции современного искусства, либо институции театра. Параллельно появляются образовательные проекты, которые составляют все большую реальную конкуренцию Консерватории. То есть возникают новые институции, которые по мере своего развития начинают влиять на институции традиционные, а в каких-то счастливых случаях складывается их симбиоз. Вот это та модель, которую я вижу в России и мой взгляд достаточно оптимистичен, потому что я вижу эту точечную, но постоянную активность. Я не вижу Госзаказа, каких-то институциональных структур. Но при этом как человек, который живет в нескольких странах, я не вижу тотальной необходимости в Госзаказе. Я не уверен, что нужно массовое производство симфоний и опер, как это делается в Финляндии. Я говорю, как человек, который в прошлом году преподавал в Финляндии. Хороший средний уровень не гарантирует чего-то большего. Когда есть питательная среда со множеством инициатив, то это то, что дает мне надежду. ^ Очень важная мысль прозвучала, что мы по-прежнему мыслим некими вертикалями, централизованными моделями. В то время, как хорошо знаем, что ситуация современной культуры, это ситуация, которая не имеет ничего общего с предыдущим опытом. ^ Я знаю, что кадры решают не все. Но они решают многое. Когда меня пригласили в Смольный колледж, который является филиалом американского Bard College и теперь под крышей нашего университета представляет магистерскую программу по музыкальной критике, я сказала, что критиков, конечно, нужно выпускать, но нам нужно выпускать профессионалов и по ту сторону барьера, а то нам скоро будет некого критиковать. У меня ощущение, что нужно готовить новое поколение грамотных профессионалов. Я понимаю, что интендантами не становятся, а рождаются и Жерара Мортье мы не воспитаем, но тем не менее. Каждый раз, когда я получаю очередную пачку пресс-релизов и мои волосы встают дыбом, я понимаю, что это люди не просто писать не умеют, а эти люди ни с какой стороны не должны находиться на позиции формирования фестиваля, концерта, абонемента. Поэтому одно из решений – формировать такое новое ядро. Насколько я понимаю, петербургская композиторская инициатива, о которой вы говорили, тоже под крышей этого Смольного колледжа. Мы надеемся приглашать с лекциями и мастер-классами различных профессионалов, чтобы под крышей специальности «музыкальная критика» была программа музыкального менеджмента. Вот такой небольшой вклад. ^ Сегодня сказали, что есть молодые режиссеры. Есть же такая линия – молодых менеджеров театра? ВАСИЛИЙ БАРХАТОВ В рамках того проекта, который мы делаем, к каждому спектаклю будет прикреплен линейный менеджер. В основном это будут студенты продюсерского факультета Школы-студии МХАТ. Конечно, это не будет 100%-ное управление проектом, потому что деньги выделены на весь проект целиком. Но они будут внутри этого процесса. Нам как раз хотелось собрать такие молодые команды: режиссер, художник, композитор и менеджер. Чтобы хоть как-то воспитать, приблизить, объяснить, как происходит исполнительное театральное продюсирование. ^ Это очень важно. Потому что в вашей стране тратится очень много денег на строительство больших театров и их дорогостоящие реконструкции. То есть площадки, где параллельно репертуарному процессу могут развиваться проекты, есть. Вам нужно идти и завоевать эти позиции. Я думаю, что и бюжеты, которые тратятся на театры, уже очень приличные и приближаются к бюджетам европейских театров. ^ Я думаю, что в этом зале нет человека, который с полной ответственностью мог бы сказать, что он разбирается в бюджете Российского государства. Но я по своему опыту человека, который работает в России последние семь лет, могу сказать, что за это время, благодаря таким независимым инициативам возникло целое поколение все более и более серьезных менеджеров. Например, здесь, в клубе «Мастерская» мы провели фестиваль «Трудности перевода» в совершенно не приспособленном для современной музыки пространстве. Чем больше таких вылазок делается и таких проектов совершается, тем больше у меня появляется оптимизма по поводу институции менеджмента. ^ Продолжу по поводу независимых пространств. Мы должны понимать, что не надо ставить стенку между независимыми пространствами и регулярным театром. У каждого своя собственная функция, но они могут взаимодействовать. Это тоже специальная такая вещь в ситуации проекта: если существует какое-то действительно курирующее сознание, без чего ничего не возможно. В ситуации проекта, когда берется в аренду публика и берется пространство, таким же образом в аренду может браться и пространство регулярного театра. Как это происходило в Америке в 1976 году с оперой «Эйнштейн на пляже». И если сейчас эта опера в очередной раз вернется в «Метрополитен опера» в новом сезоне, туда придет абсолютно регулярная публика. На это потребовалось 30 лет. |
Похожие:
 | | Круглый стол по вопросам государственной поддержки животноводства в Волгоградской области | |
| М. Б. Пиотровский, Генеральный директор Государственного Эрмитажа. Приветствие участникам Круглого стола | | Научно-исследовательская деятельность в России и за рубежом. Описание научного исследования |
| Алексей Григорьевич Черняков, проф каф философии высшей религиозно-философской школы | | Экопоселения как форма внутренней эмиграции: мотивация и перспективы распространения |
| Секция Круглый стол “Тенденции развития экономики, образования и права глазами студентов” (на иностранных языках) | | Круглый стол I – Арабский Восток в общественной мысли и культуре России: история и |
| И далее, в зависимости от количества тем (не превышая временные рамки, отведенные для круглого стола) | | Время: 11. 30-13. 30 Круглый стол с учеными, культурной общественностью, представителями органов власти, руководителями и религиозных... |