Лорен Вайсбергер Прошлой ночью в «Шато Мармон» ocr: Dinny; SpellCheck: Елена Рудякова «Прошлой ночью в «Шато Мармон»»
Скачать 3.69 Mb.
|
– И с большим отрывом. – Маргарет рассеянно выкрутила гигиеническую помаду и повозила по губам, не отрывая взгляда от бумаг. – Девяносто один процент пациентов оценили твои консультации как «превосходные», остальные девять – как «хорошие». Второе место занял врач, получивший отличную оценку всего восьмидесяти двух процентов пациентов. – Вот это да! – с чувством сказала Брук, понимая, что следует вести себя скромнее, но не в силах сдержать широкую улыбку. – Какая хорошая новость, просто порадовали! – Наверху тобой очень довольны, и этот результат не останется незамеченным. В интенсивной терапии ты продолжишь работать, но со следующей недели все твои дежурства в отделении психиатрии мы заменим на часы в неонатальном. Ты не против? – Нет-нет-нет! По мне, так это прекрасно. – В отделении ты по старшинству третья, но больше ни у кого нет твоего образования и опыта. По-моему, ты справишься. Брук сияла. Наконец-то начал приносить плоды лишний год в аспирантуре, когда она занималась диетологией детей, подростков и новорожденных, и добровольный двойной срок интернатуры. – Маргарет, не знаю, как вас благодарить. Это лучшая новость, что я когда-то получала! Начальница рассмеялась: – Ладно, всего тебе хорошего. До завтра. Идя к метро, Брук мысленно воссылала благодарности небу за это повышение, и особенно ее радовало, что больше не придется иметь дела с кошмарными дежурствами в отделении психиатрии. Толпа вынесла ее из поезда на Таймс-сквер, быстро протолкалась к лестнице и поднялась на Сорок третью улицу, откуда до дома было рукой подать. Не проходило дня, чтобы Брук не скучала по своей старой квартире в Бруклине, – она любила Бруклин-Хайтс и ненавидела Западный Мидтаун, но скрепя сердце признавала: сюда и ей, и Джулиану легче добираться. Она удивилась, что Уолтер, их трехцветный спаниель с черным пятном вокруг глаза, вроде пиратской нашлепки, не залаял, когда она вставила ключ в замок, и не выбежал ее встречать. – Уолтер Олтер! Ты где? – Брук почмокала и подождала. В квартире тихо играла музыка. – Мы в гостиной, – ответил Джулиан. Уолтер неистово заскулил в знак приветствия. Брук выронила сумку, судорожно сбросила туфли и только тут заметила, что в кухне стало гораздо чище, чем было, когда она уходила. – Ой, а я и не знала, что ты придешь раньше! – сказала она, садясь к Джулиану на диван. Она потянулась поцеловать мужа, но Уолтер коварно влез между супругами и лизнул ее в губы. – М-да, спасибо, Уолти. Я тоже рада тебя видеть. Джулиан выключил звук телевизора и повернулся к жене. – Я бы тоже с удовольствием вылизал тебе лицо. Мой язык не может сравниться с собачьим, но я хочу попробовать, – улыбнулся он. Брук не уставала удивляться горячей, щекочущей трепетной волне, неизменно захлестывавшей ее, когда она видела эту улыбку. – Обещания, обещания… – Она перегнулась через Уолтера и наконец поцеловала Джулиана в губы, на которых еще оставались капли вина. – Утром ты был такой напряженный, я думала, поздно вернешься. Случилось что-нибудь? Джулиан сходил в кухню и принес второй бокал. Налив вина, он протянул его Брук. – Все хорошо, просто я вспомнил, что мы уже неделю не виделись вечерами. И пришел пораньше, чтобы это исправить. – Правда? – обрадовалась Брук. Она думала об этом уже несколько дней, но не жаловалась, поскольку Джулиан как раз переживал важный этап творческого процесса. Он кивнул: – Брук, я соскучился… Она обняла его за шею и снова поцеловала. – Я тоже. Хорошо, что ты рано пришел. Хочешь, сходим поедим лапши? Ради экономии они с Джулианом старались ужинать исключительно дома, но быстро пришли к мнению, что посещение дешевого китайского кафе на углу мотовством не считается. – Может, лучше останемся? Я хотел провести вечер дома. – Он отпил глоток вина. – Ладно, но тогда предлагаю сделку… – Что? Опять?! – Я соглашусь на кухонную каторгу и приготовлю тебе вкусный и питательный ужин, если ты полчаса помассируешь мне ножки и спинку. – Какая кухонная каторга, ты за две минуты куриную поджарку делаешь! Так нечестно! Брук пожала плачами: – Как хочешь. Тогда ищи в кладовке хлопья, только, кажется, молоко у нас кончилось. Ничего, сделаешь себе попкорн. Джулиан повернулся к Уолтеру: – Видишь, как тебе повезло, другелло? Тебя-то бесплатно кормят! – Цена только что выросла – теперь это будет тридцать минут. – Так ведь и было тридцать минут! – возмутился Джулиан. – Это всего. А теперь полчаса ножки и еще полчаса – спинку. Джулиан притворился, что обдумывает предложение. – Сорок пять минут, и я… – Попытки торговаться только увеличат цену. Он выставил вперед ладони: – Тогда сделки не будет. – Ах так? Значит, сегодня ты на самообеспечении, – ухмыльнулась Брук. Джулиан участвовал в уборке, оплачивал счета и выгуливал пса, но на кухне он был бесполезен и знал это. – А я уже все сделал. Ужин готов. – Что?! – То самое. – Где-то в кухне запищал таймер. – Все уже подогрелось, пока мы разговаривали. Садитесь, мэм, – галантно предложил он с фальшивым британским акцентом. – Уже сижу, – сказала Брук, откинувшись на спинку дивана и пристроив ноги на кофейный столик. – Понятно! – весело бросил Джулиан из крохотной кухоньки. – Вижу, ты уже в столовой. – Тебе помочь? Джулиан вернулся, держа широкую кастрюлю двумя руками в стеганых перчатках. – Жареная паста для моей любимой… Он готов был поставить кастрюлю прямо на деревянный пол, но Брук с воплем вскочила и кинулась за подставкой для горячего. Джулиан помешивал ложкой дымящуюся пасту. – Сейчас ты признаешься в старой интрижке и попросишь прощения? – недоверчиво предположила Брук. Джулиан засмеялся: – Что за вопросы?! Ешь! Она присела и положила себе салата. Джулиан щедро накладывал на тарелку гофрированные макароны. – Слушай, потрясающе! Где ты этому научился и почему не готовишь каждый вечер? – восхитилась Брук. Он поднял на нее глаза с робкой улыбкой. – Ну может, я купил готовую пасту и просто разогрел в духовке. Но куплена и разогрета она с любовью! Брук подняла бокал и подождала, пока Джулиан со звоном чокнется с ней. – Великолепно, – искренне сказала она. – Просто объеденье. За ужином Брук рассказала о Рэнди с Мишель и обрадовалась, отметив счастливое выражение лица Джулиана, который даже предложил в случае чего ездить в Пенсильванию нянчить маленького племянника или племянницу. Джулиан, в свою очередь, посвятил Брук в планы «Сони», добавив, что альбом близок к завершению, и рассказал о новом менеджере, которого взял по рекомендации своего агента. – Лучший из лучших. У него репутация довольно агрессивного человека, но, по-моему, хороший менеджер таким и должен быть. – А каким он показался тебе на собеседовании? Джулиан подумал, прежде чем ответить: – Это даже не было собеседование – он сразу предложил готовый план. Сказал, что сейчас наступает решающий момент, пора начинать «дирижировать процессом». – Интересно было бы познакомиться, – сказала Брук. – Есть в нем этакая голливудская вкрадчивость – знаешь, когда чувствуется, что человек что-то делаете прицелом на собственную выгоду, но мне импонирует его абсолютная уверенность. – Привстав, Джулиан поровну разлил остаток вина из бутылки. – Как в больнице, опять сумасшедший день? – Ой, знаешь, у меня высший балл после анкетирования пациентов в отделении, и мне дадут еще несколько дежурств в педиатрии. – Брук с видом триумфатора сделала большой глоток – хорошая новость стоила утреннего похмелья. Джулиан расплылся в улыбке: – Отличная новость! Неудивительно, нездорово! Я тобой горжусь. – Он перегнулся через столик и поцеловал жену. Вымыв посуду, Брук улеглась в ванну, а Джулиан занялся сайтом, который сам для себя делал. Позже они снова уселись на диван, облачившись во фланелевые пижамы. Джулиан накрыл себе и Брук ноги пледом и взялся за пульт. – Кино? – спросил он. Брук посмотрела на электронные часы: десять пятнадцать. – Нет, уже поздно. Может, «Грейс»? – Ты серьезно? – ужаснулся Джулиан. – У тебя хватит совести заставить меня смотреть это после того, как я приготовил ужин? Брук с улыбкой покачала головой: – Прямо уж – «приготовил»… Ну ладно, выбирай сам. Джулиан выбрал новую серию «Места преступления». – А пока будем смотреть, я тебе ножки помассирую. Брук тут же положила ноги на колени Джулиана, готовая блаженно замурлыкать. На экране детективы осматривали изуродованное тело предполагаемой проститутки, найденное на городской свалке в Вегасе. Джулиан следил за сюжетом с жадным вниманием. Брук не очень любила детективные сериалы, где головоломные убийства раскрывают с помощью чудес техники, а ее муж, напротив, до утра мог смотреть, как полиция находит убийц с помощью лазерного сканирования и микроследов. Но сегодня она не возражала. Брук была счастлива сидеть рядом с Джулианом и наслаждаться массажем. – Я тебя люблю, – сказала она, положив голову на подлокотник и закрыв глаза. – Я тебя тоже люблю, Брук, не мешай смотреть. Но она уже заснула. Брук едва успела одеться, когда в спальню вошел Джулиан, заметно нервничая. – Пора выходить, а то опоздаем, – сказал он, хватая кроссовки из их общего шкафа. – Ты в курсе, как мама любит опоздания? – В курсе. Я почти готова, – поспешно сказала Брук, не успевшая принять душ после трехмильной утренней пробежки. Вслед за мужем она вышла из спальни, приняла из его рук шерстяное пальто и покорно проследовала на улицу. – Я так и не понял, почему твой папа с Синтией сегодня в городе, – сказал Джулиан, когда они почти бежали к метро на Таймс-сквер. Тут подошел поезд. – У них годовщина, – пожала плечами Брук. Мартовское воскресное утро выдалось по-зимнему холодным, и она страстно мечтала о чашке горячего чаю в магазинчике на углу, но у них не было буквально ни секунды. – И они решились приехать в такую холодину? Брук вздохнула. – Видимо, здесь все-таки интереснее, чем в Филли7. Синтия не смотрела «Короля льва», а папа рад лишний раз увидеться с нами. Я, кстати, тоже рада, что ты лично сообщишь им новость… Украдкой взглянув на мужа, она увидела, что тот улыбается. Пускай погордится, заслужил, решила Брук, – накануне Джулиан получил чуть не самое лучшее известие за несколько лет, что делал карьеру. – Да уж… Готов поспорить, мои будут сидеть с кислыми минами. Может, хоть твои поймут, – сказал он. – Папа уже рассказывает всем знакомым, что у тебя талант не меньше, чем у Боба Дилана, и голос, сокрушающий сердца, – рассмеялась Брук. – Гарантирую, он будет в восторге. От волнения Джулиан сильно стиснул ей руку. Когда они входили в вагон поезда шестого маршрута, губы Брук тронула улыбка. – Что случилось? – спросил Джулиан. – Ничего плохого. Я так рада, что ты им все расскажешь, но меня пугает перспектива свести вместе твоих и моих родителей. – Думаешь, ерунда получится? Но ведь они уже встречались! – Так ведь только при большом скоплении народа – на нашей свадьбе, на праздниках, а с глазу на глаз – никогда. Папа способен обсуждать исключительно следующий сезон «Иглз», а Синтия будет ахать по поводу «Короля льва» и уверять, что Нью-Йорк для нее не Нью-Йорк без посещения «Русской чайной». А твои предки, неистовые, устрашающие, коренные ньюйоркцы, которые считают Эн-эф-эл8 французской благотворительной организацией, с шестидесятых годов не смотрят мюзиклов и в рот не возьмут ни крошки, если готовил не знаменитый шеф-повар. И вот скажи мне, пожалуйста, о чем им говорить друг с другом? Джулиан легонько стиснул ее шею сзади. – Это же просто бранч, малышка. Чашка кофе с бубликом, и отстрелялись; Вот увидишь, все пройдет нормально. – Ну конечно: папаша с Синтией затеют трескотню в своей маниакально-счастливой манере, а твои родители будут сидеть в безмолвном непреклонном осуждении. Прелестное воскресное утро! – Пусть Синтия общается с моими стариками на профессиональные темы, – кротко предложил Джулиан, причем по выражению лица было видно, что он и сам не верит в успех. Брук захохотала. – Скажи, что ты этого не говорил, – повторяла она, вытирая выступившие слезы. Дойдя до пересечения Семьдесят седьмой и Лексингтон-авеню, они направились к Парк-авеню. – Ну а что? Они же все врачи! – Ты такой милый, ты в курсе? – спросила Брук, привстав на носочки и целуя мужа в щеку. – Синтия – школьная медсестра. Она умеет распознать ангину и дать лекарство, если болит живот, но решительно не в курсе, рекомендован ли ботокс с рестилайном тому, кто слишком широко улыбается. Ну, не пересекаются у них профессиональные интересы! Джулиан разыграл возмущение. – По-моему, ты забываешь, что моя мамочка названа одним из лучших в стране специалистов по удалению варикозных вен! – сдерживая улыбку, говорил он. – Ты представь, какая честь! – Представила. Большая. – Ладно, я понял. Слушай, но мой отец может разговаривать с кем угодно, с ним очень легко общаться. Они с Синтией поладят. – Да, он настоящий балагур. – Когда впереди показался дом Олтеров, Брук взяла мужа за руку. – А еще он всемирно известный специалист по увеличению груди. Синтия решит, что он видит в ней перспективную клиентку. – Брук, это глупость. По-твоему, все зубные врачи на корпоративах или вечеринках смотрят тебе в рот? – Да. – А психолог начинает тебя анализировать? – Непреложная истина, не вызывающая сомнений. – Ну, это уже смешно. – Твой папаша по восемь часов в день обследует, щупает и оценивает си… груди. Я не говорю, что он извращенец, но у него явная профессиональная деформация – критически смотреть на женскую грудь. Женщины это чувствуют, вот и все, что я пытаюсь сказать. – Напрашивается очевидный вопрос. – Какой? – Увидев нужный подъезд, Брук взглянула на часы. – Твою грудь он тоже рассматривает? – Джулиан теперь выглядел подавленно, и Брук захотелось обнять беднягу. – Нет, милый, конечно, нет, – прошептала она, подавшись поближе и стиснув его плечо. – По крайней мере не после стольких лет нашей совместной жизни. Он уже понял, что никогда не прикоснется к моей груди, и, по-моему, отбросил переживания и успокоился. – Брук, у тебя идеальная грудь, – автоматически сказал Джулиан. – Ага, и поэтому после нашего обручения твой папаша предложил увеличить ее за минимальную сумму. – Он предложил своего партнера, врача, который с ним работает, и не потому, что ему казалось, будто тебе это нужно… – А потому, что ты решил – мне это не помешает? – Они говорили об этом миллион раз, и Брук прекрасно знала, что доктор Олтер предложил свои услуги, как портной предлагает всем знакомым сшить костюм со скидкой, но в ней до сих пор вскипало раздражение при воспоминании об этом. – Брук… – Извини. Просто я голодная и злая. – Все будет вовсе не так плохо, как ты опасаешься. Швейцар приветствовал Джулиана непринужденным шлепком по ладони и спине и проводил к лифту. Только когда они взмыли на восемнадцатый этаж, Брук спохватилась, что пришла с пустыми руками. – По-моему, нужно выскочить и купить цветы или пирожных, – выпалила она, настойчиво дергая мужа за руку. – Да ладно, дорогая, ерунда. Мы же к моим родителям идем, для них я – лучший подарок. – Еще бы! Твоя мамочка обязательно обратит внимание что мы ничего не догадались принести! Господи, что сейчас будет! – Главное, мы себя принесли. – A-а, ну, нет проблем, только сам это и скажи. Джулиан постучал, и дверь широко распахнулась. На пороге их встречала улыбающаяся Карлен, няня и домработница Олтеров вот уже тридцать лет. Еще в начале знакомства в момент особого доверия и откровенности Джулиан признался Брук, что до пяти лет называл мамой Кармен, поскольку другой матери не знал. Вот и сейчас, не успев опомниться, он попал в радушные объятия старой няни. – Как поживает мой мальчик? – спросила Кармен, улыбнувшись Брук и чмокнув ее в щеку. Твоя жена хорошо тебя кормит? Брук дружески обняла ее за плечи, в тысячный раз пожалев, что не Кармен настоящая мать Джулиана, и отозвалась: – Разве у него голодный вид? Иногда я кормлю его ужином с вилки! – Ты ж мой умничка! – восхитилась нянька, с гордостью глядя на воспитанника. – Кармен, дорогая, пришли детей сюда и не забудь подрезать стебли, прежде чем поставишь цветы в вазу. В новую от Майкла Арама, пожалуйста. – Раздался пронзительный голос из гостиной дальше по коридору. Кармен невольно взглянула на супругов в поисках цветов, но Брук помахала в воздухе пустыми руками, после чего повернулась к Джулиану и взглянула на него так, что у него вырвалось: – Только не надо!.. – Не буду. Так и быть, промолчу из любви к тебе. Джулиан повел жену в гостиную, и Брук все еще надеялась, что общения удастся избежать, сразу перейдя к еде, но… хозяева и гости сидели лицом к лицу на одинаковых ультрасовременных банкетках одержанных тонов. – Брук, Джулиан! – Хозяйка дома улыбнулась, но не встала. – Как приятно, что вы смогли прийти! Брук сразу уловила в тоне упрек за опоздание. – Извините, Элизабет, мы задержались. В метро было так… – Главное, добрались, – перебил доктор Олтер, обхвативший, как женщина, ладонями пузатый бокал с апельсиновым соком. Небось и груди всех своих пациенток так же оглаживает, подумала Брук. – Брук! Джулиан! Что случилось? – Отец Брук вскочил с места и обнял обоих своих детей одним крепким движением, видимо, прервав обсуждение отдыха на природе в кемпинге как несомненно полезного для Олтеров. У Брук не хватало духу его осуждать. – Здравствуй, пап. – Она обняла отца и подошла к Синтии, которая не могла встать с дивана, поскольку рядом оказалось столько людей, и неловко обняла нагнувшуюся Брук. – Привет, Синтия, рада тебя видеть. – А я тебя, Брук! Мы с таким удовольствием сюда приехали! Мы с твоим отцом как раз говорили, что уже и не вспомнить, когда мы в последний раз выбирались в Нью-Йорк. Брук понадобилось некоторое время, чтобы составить мнение о том, что сотворила с собой Синтия, явившись в красном, как пожарная машина, брючном костюме из полиэстра, белой блузке, черных лакированных туфлях без каблука и с тройной нитью фальшивого жемчуга на шее. Ансамбль завершала высокая прическа со множеством завитков, залитых лаком. Синтия словно решила изобразить Хиллари Клинтон на выступлении президента США о положении в стране, когда та желает выделиться в море темных костюмов. Брук, понимала, что мачеха всего лишь действовала в соответствии со своими представлениями о том, как одеваются богачки на Манхэттене, но убийственно ошиблась, и это особенно бросалось в глаза в гламурной, с намеком на азиатский стиль, квартире Олтеров. Мать Джулиана, будучи старше Синтии на двадцать лет, казалась ее младшей сестрой в своих Облегающих темных джинсах и невесомом кашемировом палантине поверх облегающей туники без рукавов. Сегодня Элизабет надела изящные балетки с изысканно-незаметным логотипом «Шанель», а из драгоценностей на ней были только золотой браслет и любимое кольцо с крупным бриллиантом. Лицо сияло здоровым загаром, оцененным легким макияжем, волосы свободно ниспадали на спину. Брук немедленно ощутила вину, представив, как неуютно сейчас Синтии. Сама она всегда чувствовала себя пришибленной в присутствии свекрови, но ей стало неловко, когда она оценила масштабы просчета Синтии. Даже отец Брук несколько смущался своих полотняных брюк и галстука, поглядывая на дорогую рубашку-поло доктора Олтера. – Джулиан, сыночек, тебе, как всегда, «Кровавую Мэри». А тебе, Брук, «Мимозу»? – спросила Элизабет Олтер. Этот простой вопрос, как, впрочем, и все другие высказывания свекрови, таил в себе скрытый подвох. – Вообще-то я тоже с удовольствием выпью «Кровавую Мэри». – Как угодно. – Миссис Олтер с неодобрением поджала губы. По сей день Брук не могла с уверенностью сказать, связана ли неприязнь свекрови с выбором сына в принципе с тем, что Брук поддержала музыкальные амбиции Джулиана, или же она просто считала невестку лишенной вкуса. Брук с Джулианом ничего не оставалось, как занять два оставшихся свободных места – неудобные стулья с прямыми спинками. Они сидели лицом друг к другу, так близко, что едва могли пошевелиться. Чувствуя себя беззащитной и неловкой, Брук бросилась в разговор, как в омут. – Как прошла неделя? – спросила она Олтеров, с улыбкой принимая от Кармен массивный бокал с лимонной долькой на ободке и стеблем сельдерея и едва удерживаясь, чтобы не осушить его одним глотком. – Как всегда, напряженно? – Да, я тоже не могу понять, как вы умудряетесь жить по такому графику! – подхватила Синтия несколько громче, чем следовало. – Брук говорила, сколько э-э… процедур вы успеваете сделать за день, так это же любой без сил останется! Я тоже с ног валюсь во время вспышек стрептококковой инфекции, но вы двое – это что-то, Господисусе, просто очуметь! Элизабет Олтер улыбнулась широкой, безгранично снисходительной улыбкой: – Да, мы действительно все время заняты, но работа – это же так скучно! Я с удовольствием послушаю, как дела у детей. Брук? Джулиан? Синтия осеклась, совсем упав духом от заслуженного выговора. Бедняжка словно шла по минному полю, не представляя, как выбрать безопасную тропку. Она рассеянно потерла лоб, у нее вдруг сделался очень усталый вид. – Ой, конечно. Как у вас дела? У Брук хватало ума промолчать. Хотя именно свекровь договаривалась для нее о собеседовании в Хантли, это было сделано, лишь когда миссис Олтер убедилась, что Брук ни за что не променяет диетологию на карьеру в глянцевых журналах, модной индустрии, аукционных домах или в области пиара. Видя, что невестка упорствует в своем желании работать непременно по специальности, свекровь не могла понять, почему нельзя заочно консультировать читательниц «Вог» или стать диетологом легиона ее подружек из Верхнего Ист-Сайда – в общем, делать что угодно, только не дежурить в «занюханной больнице, куда свозят одних бездомных и пьяниц». Джулиан тоже не был обделен догадливостью, поэтому поспешил на выручку супруге: – Вообще-то я хотел сделать маленькое объявление. Брук была искренне рада за Джулиана и с трудом сдерживала ликование, но ее внезапно охватила паника. Она мысленно взмолилась, чтобы он не говорил родителям о презентации, избавив себя от неминуемого разочарования. Брук было очень больно видеть мужа в подобные моменты. Общение с Олтерами до предела обострило инстинкт самосохранения: при одной мысли о том, что они скажут, Брук готова была схватить мужа в охапку и броситься домой, подальше от их враждебности и безразличия, что еще хуже. Все подождали, пока Кармен внесла новый графин свежевыжатого грейпфрутового сока, и повернулись к Джулиану. – Я… э-э… только что узнал от моего нового менеджера Лео, что «Сони» устраивает мне презентацию. В ближайший четверг. Повисла пауза – каждый ждал, что скажут остальные. Первым заговорил отец Брук: – Я не очень представляю, что такое презентация, но новость вроде хорошая. Поздравляю, сынок! – Перегнувшись через Синтию, он похлопал Джулиана по спине. Доктор Олтер, с явным раздражением проглотивший это «сынок», сгримасничал в свою чашку кофе и обратился к Джулиану: – Ну, объясни же нам, непосвященным, что это такое? – Да, значит ли это, что кто-то наконец услышит твою музыку? – подхватила Элизабет Олтер, подбирая под себя ноги, как маленькая девочка, и улыбаясь сыну. Противное «наконец» проигнорировали все, кроме Джулиана, который переменился в лице, и Брук, которая это заметила. За несколько лет брака она привыкла, что родители Джулиана мимоходом говорят ужасные вещи, но от этого не стала ненавидеть их меньше. Когда они с Джулианом начали встречаться, он постепенно рассказал, что родители абсолютно не одобряют его образ жизни и склонности. Когда они уже были помолвлены, Олтеры-старшие резко выступили против подаренного Джулианом невесте простого золотого колечка вместо «одной из фамильных драгоценностей Олтеров», на чем настаивала его мать. Даже когда Брук с Джулианом согласились устроить свадьбу в доме Олтеров на Побережье, родители пришли в ужас от категорического требования новобрачных, чтобы свадьба была скромной, без затей – и в мертвый сезон. За годы, пролетевшие после свадьбы, Олтеры постепенно стали держаться свободнее в присутствии невестки, и на бесчисленных обедах, бранчах и праздниках Брук убедилась, какими ядовитыми умеют быть свекор и свекровь. – Это значит, в «Сони» узнали – альбом вот-вот будет готов. Им понравилось, что в нем много песен. Теперь собираются устроить презентацию для шишек музыкальной индустрии, ну, чтобы меня им показать, чтобы я устроил для них небольшой концерт, и посмотреть на реакцию. – Джулиан, обычно скромный, стеснявшийся сказать даже Брук, что, например, день в студии прошел удачно, сиял от гордости. Ей захотелось расцеловать мужа прямо здесь. – Может, я и не разбираюсь в музыкальной индустрии, но это вотум большого доверия, – сказал отец Брук, поднимая бокал. Джулиан не мог сдержать радости. – О да, – кивнул он, широко улыбнувшись. – Пока все идет по самому лучшему сценарию, и я надеюсь… Он замолчал, потому что зазвонил телефон, и мать Джулиана завертела головой в поисках трубки. – Да где же он? Это наверняка звонят по поводу цветов, подтвердить время на завтра. Без меня не рассказывайте. Если я сейчас не закажу, зал останется не оформленным. – Она поднялась с дивана и суетливо упорхнула на кухню. – Вечно эти цветы, – вздохнул доктор Олтер, прихлебывая кофе. Казалось, он вообще не слушал Джулиана. – Завтра на ужин ожидаются Беннеты и Каменсы, твоя мать с ума сходит. Господи, можно подумать, что выбор между фаршированным палтусом и тушеными ребрышками – вопрос национальной безопасности! А цветы! Я ей тысячу раз говорил: на цветы не обращают внимания, никто ничего не заметит. На роскошных свадьбах и всяких там вечеринках десятки тысяч долларов выбрасывают на кучи орхидей или что там сейчас в моде, а кто на них смотрит? Колоссальные суммы на ветер! Тратьте деньги на хорошую еду и выпивку – вот чем можно угодить гостям. – Он отпил кофе, оглядел собравшихся и нахмурился. – А о чем мы говорили? Синтия поспешила сгладить неловкость. – Это же лучшая новость за целую вечность! – воскликнула она с преувеличенным восторгом. Папа Брук с энтузиазмом закивал. – А где будет презентация? Сколько народу приглашено? Ты уже решил, что будешь петь? Синтия засыпала вопросами героя дня, и впервые Брук не ощутила раздражения от трескотни мачехи. Об этом должны были спрашивать родители Джулиана, но пока они раскачаются, можно было ждать до бесконечности, а он только рад был погреться в лучах внимания. – Планируется небольшой музыкальный вечер, только для своих. Помещение подберут где-нибудь в центре города. Если верить моему агенту, приглашены около пятидесяти человек – теле- и радиобукеры, руководители звукозаписывающих компаний, представители Эм-ти-ви и все в том же духе. Каких-то сверхрезультатов я не жду, но слава Богу, что в «Сони» мой альбом понравился. – Презентации дебютантам устраивают в исключительных случаях, – гордо ввернула Брук. – Джулиан скромничает, вообще-то это большое событие. – Ну, наконец-то хорошие новости, – удовлетворенно сказала миссис Олтер, снова усаживаясь на диван. Губы Джулиана плотно сжались, он стиснул кулаки. – Мама, все эти месяцы они помогали мне записывать альбом. Да, руководители студии требовали больше гитарного соло, но даже при этом вели себя в высшей степени достойно, и я не понимаю, почему тебе обязательно нужно говорить о них в подобном ключе. Элизабет Олтер посмотрела на сына в некотором замешательстве. – Сынок, я о другом. Хорошая новость в том, что наконец привезли достаточно калл, которых я хотела, и дизайнер, который мне нравится больше других, согласилась подъехать и все расставить. Не будь таким букой! Отец Брук, не удержавшись, взглянул на дочь с немым вопросом: «Да что же это за мегера?!» Брук лишь пожала плечами. Она уже смирилась с тем, что свекра и свекровь не переделать. Именно поэтому она полностью поддержала мужа, отказавшегося принять в подарок на свадьбу квартиру в Верхнем Ист-Сайде, поближе к родителям. Поэтому Брук и вкалывала на двух работах, отказавшись от денег Олтеров, понимая, чем придется поступиться в противном случае. Когда Кармен объявила, что стол накрыт, Джулиан уже замкнулся – молчал и сохранял внешнюю бесстрастность: забрался в свою скорлупу, как называла это Брук. Синтия выглядела помятой и измученной в своем синтетическом костюмчике, и даже отец Брук, отважно продолжавший поиски нейтральной темы для разговора («Вы слышали, в этом году нам обещают небывало холодную зиму?» или «Уильям, вы бейсбол любите? Конечно, «Янки» явные фавориты, но ведь команду не всегда набирают по признаку землячества…»), сидел с видом побежденного. При обычных обстоятельствах в испорченном настроении близких Брук винила бы себя – ведь они пришли только ради нее и Джулиана, но сегодня махнула на это рукой. Страдает один – страдают все, подумала она, извинилась и вышла, сказав, что ей надо припудрить носик. Не заходя в туалет, Брук направилась в кухню. – Ну, как там дела? – спросила Кармен, перекладывая абрикосовое варенье в большую серебряную вазу. Брук протянула опустевший бокал, сопроводив умоляющий жест жалобным взглядом. – Так плохо? – рассмеялась Кармен и кивнула на холодильник, где Брук надлежало найти водку, пока Кармен отыщет томатный сок и соус табаско. – Как твои-то держатся? Синтия – настоящая леди и очень милая. – М-да, этого не отнять. Ничего, они люди взрослые, сами решили нагрянуть сюда с визитом. Я волнуюсь за Джулиана. – Знаешь, сколько раз он с этим сталкивался? Не беспокойся, Джулиан себя в обиду не даст. – Он потом долго ходит как в воду опущенный. Кармен воткнула стебель сельдерея в массивный бокал с «Кровавой Мэри» и подала Брук. – Подкрепись. – Она поцеловала Брук в лоб. – И иди защищай своего мужчину. Вопреки ожиданиям бранч не оказался и вполовину таким неудачным, как час коктейлей. Правда, хозяйка дома что-то шипела по поводу начинки блинчиков (всем очень понравился взбитый Кармен шоколадный крем, но Элизабет сочла его чересчур калорийным), а доктор Олтер время от времени надолго удалялся к себе в кабинет, зато миг родительского пренебрежения остался позади. Прощание тоже прошло безболезненно, но когда Синтия и отец Брук были благополучно усажены в такси, она увидела, что Джулиан по-прежнему замкнут и подавлен. – Что с тобой, любимый? Папа с Синтией в восторге, я тоже едва сдерживаюсь… – Я не хочу об этом говорить. Некоторое время они молча шли к метро. – Слушай, у нас же целый день свободный! Совершенно нечего делать. Может, в музей зайдем, раз уж мы рядом? – спросила Брук, взяв Джулиана под руку и изобразив попытку повиснуть на его локте. – Да ладно, неохота толкаться в толпе! Сегодня же воскресенье. Брук секунду размышляла. – Помнишь, ты хотел посмотреть фильм в формате 3D? С удовольствием составлю тебе компанию, – солгала она. Чрезвычайная ситуация требовала крайних мер. – Да я в порядке, Брук, – тихо сказал Джулиан, подтягивая шерстяной шарф к подбородку. Теперь лгал он. – А можно пригласить на презентацию Нолу? Событие обещает быть гламурным, а Нола, ты же знаешь, не упустит возможности блеснуть. – Наверное, можно, но Лео сказал, вечеринка будет только для своих, а я уже пригласил Трента. Он в Нью-Йорке всего на пару недель из-за своей ротации, работает сутками. Я решил, ему не повредит отдохнуть хоть вечер. Они поговорили о презентации, обсудив, что Джулиан наденет на свое шоу, какие песни будет играть и в каком порядке. Брук радовалась, что ей удалось развеять плохое настроение мужа, выманить его из черепашьего панциря. Когда они приехали домой, Джулиан уже стал почти прежним. – Я говорила, что горжусь тобой? – спросила Брук, когда они вошли в лифт. – Да, – еле заметно улыбнулся Джулиан. – Ну, тогда пошли, любимый, – сказала Брук, за руку вытаскивая его на лестничную площадку. – Сегодня я устрою для тебя шоу. |
Похожие:
 | Сэм Левитт почувствовал легкий озноб и плотнее закутался в махровый халат, накинутый на тело, еще влажное после утреннего заплыва... | | Прошлой ночью диджей спас мне жизнь: История диск-жокея / Пер с англ. М. Леоновича. — Екатеринбург: у-фактория, 2006. — ??? с. (Серия... |
| Прошлой ночью. В такую темень явились, когда последняя дворняга под кустом дрыхнет. Взломали дверь, надели наручники и повели меня... | | Прошлой ночью диджей спас мне жизнь: История диск-жокея / Пер с англ. М. Леоновича. — Екатеринбург: у-фактория, 2006. — ??? с. (Серия... |
| Прошлой ночью диджей спас мне жизнь: История диск-жокея / Пер с англ. М. Леоновича. — Екатеринбург: у-фактория, 2006. — ??? с. (Серия... | | Вышли из моды в позапрошлом сезоне! Работа в неурочное время? О личной жизни можно забыть! Но все бы ничего, если бы не начальница... |
| Если на изучение темы отведено, скажем, 8 часов, то целесообразно провести три следующих занятия: подготовка к действиям в засаде... | | Луна, для родившихся ночью, и Венера, для родившихся днём; у женщин первый брак и обстоятельства, связанные с ним, показывают Солнце,... |
| Раньше завершение прошлой общественной и культурной жизни, начинается следующий этап | | В XII-XIII веках Орден тамплиеров наряду с Орденом госпитальеров (иоаннитов) составлял основную армию христианских государств Палестины.... |