И. С. Кон социологическая психология
Скачать 7.73 Mb.
|
АКАДЕМИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНЫХ НАУК МОСКОВСКИЙ ПСИХОЛОГО-СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ И. С. Кон СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ  Избранные психологические труды Москва — Воронеж 1999 ББК 88.4 К64 Печатается по решению Редакционно-издательского совета Московского психолого-социального института Рецензент: Член-корреспондент РАО, академик АПСН, доктор психологических наук, профессор Д. И. Фельдштейн ' Кон И.С. К64 Социологическая психология. — М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 1999.—560 с. (Серия «Психологи отечества»). ISBN 5-89395-106-9 ББК 88.4 Книга избранных трудов видного ученого содержит его публикации по проблемам психологии, социологии, этнографии и культурологии. Книга предназначена для психологов, педагогов и студентов, готовящихся к психолого-педагогической деятельности. ISBN 5-89395-106-9 © Московский психолого-социальиый институт, 1999. © НПО «МОДЭК». Оформление, 1999. Содержание О себе и своей работе..................5 Раздел 1. ЛИЧНОСТЬ И РАЗВИТИЕ. Социология личности....................58 Люди и роли......................... 190 «Я» как историко-культурный феномен........223 Жизненный путь как предмет междисциплинарного исследования................254 Раздел 2. ПСИХОЛОГИЯ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ Психология предрассудка (о социально-психологических корнях этнических предубеждений)........... 270 К проблеме национального характера......... 304 Диалектика развития наций............... 325 Постскриптум: 20 лет спустя............... 351 Раздел 3. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ Размышления об американской интеллигенции . . . 358 Психология социальной инерции ............ 399 Что такое сизифов труд и как с ним бороться? .... 418 Раздел 4. РЕБЕНОК И ОБЩЕСТВО Возрастной символизм и образы детства........422 Этнография родительства................. 442 Раздел 5. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе ……………………………………………………………………………………..486 Надо ли бояться порнографии?.............. 504 Список основных научных трудов И. С. Кона (1928—1998).................. 532 ^ 1 Издание «Избранных сочинений» — своего рода самоотчет. Из множества опубликованных работ нужно выбрать самое важное, самое интересное. Но для кого? Некоторые стать*- и книги, сыгравшие когда-то роль в истории науки, сегодня кажутся тривиальными и наивными именно потому, что их положения прочно вошли в научный оборот и массовое сознание, и доказывать, что именно ты первым сказал «а», смешно. Тем более, что многое из того, что в свое время с огромным трудом и риском утверждалось в нашей стране, уже и тогда не было новым для мировой цивилизации. Второй вопрос — стоит ли расходовать бумагу на перепечатку фрагментов книг, тиражи которых многократно превышают тираж данного сборника? Общий тираж моего курса юношеской психологии превышает 1400 тысяч, «Введения в сексологию» — 550 тысяч, «Дружбы» — 500 тысяч экземпляров. Хотя всех этих книг нет в продаже, лучше включить в сборник менее доступные работы, например, статьи из «Нового мира» времен А.Т. Твардовского. Наконец, самое трудное. Самоотчет — не просто перечень сделанного, но и самооценка, причем самооценка ретроспективная, в конце пути. Что же мне сказать о себе? Давно сказано: все хорошее о себе говори сам, плохое о тебе скажут твои друзья. В наши дни всеобщей переоценки ценностей и взаимного агрессивного сведения счетов этот совет особенно соблазнителен. Очень хочется уверить себя и других, что ты всегда был хорошим и праведным и если некоторые твои сочинения сегодня «не смотрятся», повинны только время и объективные условия. Увы, из песни слова не выкинешь. Мы, мое поколение, были не только жертвами безвременья, но и его соучастниками. Я начал заниматься наукой очень рано, в совсем юном, особенно по нашим меркам, возрасте. В 15 лет я стал сту- 1 Примечание. Статья написана в конце 1990 г. как предисловие к сборнику моих избранных сочинений «На стыке наук» в серии трудов действительных членов Академии педнаук издательства «Педагогика». Сборник был набран, но не вышел, а набор рассыпан. Сокращенные варианты статьи напечатаны в журнале «Магистр», 1993, №1—3, в «Социологическом журнале», 1994, 2 и в разделе «Мир психологии», 1998, № 1. Для данного сборника текст пересмотрен и дополнен. 5 дснтом, в 19 окончил педагогический институт, в 22 года имел две кандидатских степени. Однако это не было следствием раннего интеллектуального созревания. Скорее даже наоборот. По складу характера и воспитанию я был типичным первым учеником, который легко схватывает поверхность вещей и быстро движется вперед, не особенно оглядываясь по сторонам. Быть первым учеником всегда плохо, это увеличивает опасность конформизма. Быть отличником в плохой школе, — а сталинская школа учебы и жизни была во всех отношениях отвратительна, — опасно вдвойне; для способного и честолюбивого юноши нет ничего страшнее старательного усвоения ложных взглядов и почтения к плохим учителям. Если бы не социальная мар-гинальность, связанная с еврейской фамилией, закрывавшая путь к политической карьере и способствовавшая развитию изначально скептического склада мышления, из меня вполне мог бы вырасти идеологический погромщик или преуспевающий партийный функционер. Ведь убедить себя в истинности того, что выгодно и с чем опасно спорить, так легко... Плюс — агрессивное юношеское невежество, которому всегда импонирует сила. Мальчишке, который не читал ни строчки Анны Ахматовой, а с Пастернаком был знаком по одной-единственной стихотворной пародии, было нетрудно поверить докладу Жданова. Рассуждения Лысенко, в силу их примитивности, усваивались гораздо легче, чем сложные генетические теории. Дело было не в частностях, а в самом стиле мышления: все официальное, идущее сверху, было по определению правильно, а если ты этого не понимал — значит, ты неправ. Просматривая сейчас свои статьи 1950-х годов, я поражаюсь их примитивности, грубости и цитатничеству. Но тогда я нисколько не сомневался, что именно так и только так можно и нужно писать. Значит ли это, что я всему верил или сознательно лгал? Ни то, ни другое....... Будучи от природы неглупым мальчиком и видя кругом несовпадение слова и дела, я еще на студенческой скамье начал сомневаться в истинности некоторых догм и положений истории КПСС. Но сомнения мои касались не столько общих принципов, сколько способов их осуществления (религия хороша, да служители культа плохи), и, как правило, не додумывались до конца. У нас дома никогда не было портретов Сталина, и я не верил историям о «врагах народа». Хороший студент-историк, я и без подсказок из- 6 вне понял, что если бы все эти люди, как нас учили, чуть ли не с дореволюционных времен состояли между собой в сговоре, они могли сразу после смерти Ленина выкинуть из ЦК крошечную кучку праведников, не дожидаясь, пока их разобьют поодиночке. Но трудов их я, разумеется, не читал, и никаких сомнений в теоретической гениальности вождя народов у меня не возникало. А если и возникали, то профессора их легко рассеивали. Помню, на младших курсах я засомневался в реальности растянувшейся на несколько веков «революции рабов», которую Сталин «открыл» в речи на съезде колхозников-ударников, начинавшейся, если мне не изменяет память, примерно такими словами: «Я не собирался выступать, но Лазарь Моисеевич говорит, что надо, поэтому скажу...» Однако один уважаемый профессор-античник лет на десять убедил меня, что, принимая во внимание динамику темпов исторического развития, пятисотлетняя революция вполне возможна. Верил ли он этому или говорил по долгу службы, я никогда не узнаю. Позже я и сам нередко «пудрил мозги» своим студентам, если они задавали «неудобные» вопросы... Еще на студенческой скамье занявшись научной работой, я сначала инстинктивно, а потом сознательно избегал откровенно конъюнктурных тем, предпочитая такие сюжеты, в которых идеологический контроль был слабее (этим отчасти объясняется и смена моих научных интересов) . Однако это не всегда можно было вычислить заранее. К тому же меня интересовали преимущественно теоретические вопросы, а философские статьи без ссылок на партийные документы были просто немыслимы. В философских работах 1940-50-х годов «классические» цитаты порой составляли половину объема, их общеизвестнЬсть никого не смущала, а самостоятельность, напротив, вызывала подозрения и пренебрежительно называлась «отсебятиной». Став старше, я научился сводить обязательные ритуальные приседания к минимуму, цитируя только те высказывания, с которыми был внутренне согласен, и предпочитая ссылки на безличные официальные документы «персональному» прославлению вождей. Впрочем, внешняя косметическая чистоплотность отнюдь не избавляла от интеллектуальных и нравственных компромиссов. Вначале они не были даже компромиссами, потому что внутренняя самоцензура действовала автоматически и была эффективнее цензуры внешней. 7 - Идеологическая лояльность в сталинские и первые по-слесталинскис времена гарантировалась двояко. Во-первых, почти в каждом из нас жил внушенный с раннего детства страх. Из моих близких никто не был репрессирован, но я на всю жизнь запомнил, как в 1937 году у нас в комнате, на стенке карандашом, незаметно, на всякий случай, были написаны телефоны знакомых, которым я должен был позвонить, если мою маму, беспартийную медсестру, вдруг арестуют. В 1948 году, будучи аспирантом, я видел и слышал, как в герценовском институте поносили последними словами и выгоняли с работы вчера еще всеми уважаемых профессоров «вейсманистов-морганистов»; один из них, живший в институтском дворе, чтобы избежать встреч с бывшими студентами и коллегами, вместо калитки проходил через дыру в заборе. В 1949 г. пришла очередь «безродных космополитов» и «ленинградское дело». В 1953 году было дело врачей-убийц и так далее, От такого опыта трудно оправиться. Когда бьют тебя самого, возникает по крайней мере психологическое противодействие. А когда у тебя на глазах избивают других, чувствуешь прежде всего собственную незащищенность, страх, что это может случиться и с тобой. Чтобы отгородиться от этого страха, человек заставляет себя верить, что, может быть, «эти люди» все-таки в чем-то виноваты, а ты не такой и поэтому с тобой этого не произойдет. Но полностью убедить себя не удается, поэтому ты чувствуешь себя подлым трусом. А вместе с чувством личного бессилия рождается и укореняется социальная безответственность. Тысячи людей монотонно повторяют: «Ну, что я могу один?» Второй защитный механизм — описанное Джорджем Оруэллом двоемыслие, когда человек может иметь по одному и тому же вопросу два противоположных, но одинаково искренних мнения. Двоемыслие — предельный случай отчуждения личности, разорванности ее официальной и частной жизни. В какой-то степени оно было необходимым условием выживания. Тот, кто жил целиком в мире официальных лозунгов и формул, был обречен на конфликт с системой. Рано или поздно он должен был столкнуться с тем, что реальная жизнь протекает вовсе не по законам социалистического равенства и что мало кто принимает их всерьез. А тот, кто понимал, что сами эти принципы ложны, был обречен на молчание или сознательное лицемерие. Последовательных циников на свете не так уж много и они редко бывают счастливы. Большинство людей 8 бессознательно принимает в таких случаях стратегию двоемыслия, их подлинное Я открывается даже им самим только в критических, конфликтных ситуациях. До XX съезда эти вопросы меня мало заботили, мне даже в голову не приходило, что не обязательно сверять свои мысли с ответом в конце задачника, — отличники учебы любят готовые ответы. А когда я постепенно поумнел, то научился выражать наиболее важные и крамольные мысли между строк, эзоповым языком, не вступая в прямую конфронтацию с системой. Читатели 1960—70-х годов этот язык отлично понимали, его расшифровка даже доставляла всем нам некоторое эстетическое удовольствие и чувство «посвященности», принадлежности к особому кругу. Но при этом мысль неизбежно деформировалась. Мало того, что се можно было истолковывать по-разному. Если долго живешь по формуле «два пишем, три в уме», в конце концов сам забываешь, что у тебя «в уме», и уже не можешь ответить на прямой вопрос не из страха, а от незнания. Поэтому такой психологически трудной оказалась для многих из нас желанная гласность. Людям, выросшим в атмосфере двоемыслия и «новояза», тяжело переходить на нормальную человеческую речь. Я не говорю уже о неизбежных нравственных деформациях. Психологически все человеческие качества, будь то ум, честность или смелость, относительны, но в моральном смысле быть «не совсем честйым» — то же самое, что «немножечко беременным». И когда ты это осознаешь — ува-жать себя становится невозможно. И все-таки не торопитесь с приговором. В тоталитарном обществе юноша утрачивает интеллектуальную и нравственную невинность гораздо раньше, чем становится способным к самостоятельному выбору. Коллективизм-конформизм и ранняя идеологическая индоктринация развращали нас с детства, официальные нормы и стиль поведения воспринимались как нечто естественное, единственно возможное, а интеллектуальные сомнения и нравственная рефлексия приходили, если вообще приходили, много времени спустя. А перевоспитание и самопе-рсвоспитание — процесс значительно более сложный, чем первичная социализация. Ведь нужно преодолеть не только страх и внешнее давление, но и инерцию собственного отрицательного опыта. Выдавить из себя раба по капле, как это рекомендовал Чехов, практически невозможно: рабская кровь самовос- 9 станавливается быстрей, чем выдавливается. Тут нужно гораздо более радикальное обновление. Действительно свободными становились только те из нас, кто полностью, хотя бы внутренне, порывал с системой, начиная жить по другой системе ценностей, — открытые диссиденты, правозащитники и те интеллектуалы, которые сознательно писали «в стол». Но таких людей было немного. Для этого требовались не только смелость, но также определенный тип личности и наличие соответствующей среды. Разные поколения объективно обладают неодинаковым потенциалом инакомыслия. Чем дальше заходило внутреннее разложение тоталитарной власти и идеологии, тем легче было осознать их убожество и найти в этом единомышленников. Сдержанный скепсис родителей у детей перерастал в полное отвержение системы. Мое поколение подвергалось значительно меньшему социальному и духовному давлению, чем люди тридцатых годов, студентам 1960-х уже трудно было понять некоторые ситуации десятилетней давности, а молодежи эпохи гласности кажется странной трусость или беспринципность, называйте как хотите, 1970-х . Нет, я никого и ничего не оправдываю, во всех поколениях были разные люди. Но вне исторического контекста понять их нельзя. Но вернусь к своей работе. • Мои обе кандидатские диссертации (1950) — по истории и по философии — были посвящены истории общественной мысли (первая — общественно-политическим взглядам Джона Мильтона, вторая — этическим воззрениям Чернышевского) и ничем не отличались от обычных тогдашних работ этого типа. Работа о Мильтоне была подготовлена практически еще в студенческие годы и сделана очень добросовестно. Я с увлечением штудировал политические памфлеты XVII века, добрался даже до хранящейся в Ленинграде библиотеки Вольтера. Между прочим, оказалось, что мильтонова «Ареопагитика» (Речь о свободе печати) была в 1789 году издана во Франции, но кто перевел ее, я не знал и рискнул спросить наезжавшего в Ленинград академика Тарле. Евгений Викторович любезно обещал навести справки в Москве и в следующий приезд сообщил мне, что это сделал Мирабо. Я был потрясен: старый академик не забыл и не поленился выполнить просьбу постороннего мальчишки-студента! В следующем поколении ученых-гуманитариев такая обязательность стала крайне редкой. Да и многих ли |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Кон, по-кон, за-кон | | Киновстреча: «Легендарный фильм Тура Хейердала» (на материале фильма «Кон-Тики») кон-тики (12+) |
| Предупреждения: ау, оос, нон-кон, даб-кон, херт/комфорт, ненормативная лексика, смерть второстепенных персонажей | | Размышления. Старик с острова Фатухива. Ветры и морские течения. По следам Тики. Откуда пришли люди в Полинезию? Загадка Южных морей.... |
| Само слово «психология» произошло от греческих слов «psyche» (душа) и «logos» (слово, учение, наука) | | Безносов Д. С., Заварзина Л. В., Трофимов А. Б. Социальная психология: Учебная программа по специальности 020400 – «Психология» Под... |
| У36 Интегральная психология: Сознание, Дух, Психология, Терапия / К. Уилбер; Пер с англ под ред. А. Киселева. — М: ООО «Издательство... | | Социологическая теория, основанная на переменной под названием «(взаимо)отношения» |
| Социологическая теория, основанная на переменной под названием «(взаимо) отношения» | | Для обозначения данной области психологического знания используют несколько понятий: 1 возрастная психология; 2 психология развития;... |