Джеймс Фелан Охотники Одиночка 1 ocr : DarkRomance; SpellCheck : DarkRomance
Скачать 1.6 Mb.
|
| 16 Завтрак был просто шикарный. Анна приготовила фруктовый салат, я принес из нашего снежного «чуланчика» на крыше яйца и йогурты. Срок годности у яиц все равно подходил к концу, поэтому мы, не мучаясь угрызениями совести, слопали сразу по четыре штуки. Жаль, что пирушка проходила без Дейва. У нас даже был свежий хлеб: на чьей-то кухне мы нашли хлебопечку. Хлеб слегка не пропекся, но мы все равно его слопали. По-моему, даже Мини брала добавку. Несколько часов подряд мы играли в «Монополию», пытаясь отвлечься. Кстати, играли на самые настоящие деньги, которые находили в квартирах. Уж не знаю, сколько у нас их было — мы просто набили деньги в большой пакет. Может, сотня тысяч или больше. Хоть Мини с завидным постоянством оказывалась «акулой», мы все равно отлично провели время. Мини скупала все, что видела, Анна предусмотрительно копила деньги, а я отсиживался на полях «Шанс» и «Общественная казна», но такая стратегия мне почти ничего не приносила. Когда Анна купила Бродвей, я попытался остановиться там, заранее представив, как буду изображать страдания по поводу необходимости платить ей аренду, однако покусился на один из отелей Мини и в итоге вылетел из игры. Еще несколько часов я осматривал квартиры на пятьдесят седьмом и пятьдесят восьмом этажах. В глубине души я понимал, что намеренно избегаю квартиры 59С, которая приснилась мне: наяву я пока был не готов вернуться туда. В одной из квартир под огромной двуспальной кроватью я нашел пластиковый чемоданчик, набитый наркотиками: белым порошком, пакетиками с веществом, напоминающим кристаллики соли, и несколькими маленькими голубыми таблетками. Может, Дейв в курсе, что со всем этим обычно делают. Мини и Анна, когда я показал им свою находку, отреагировали со смесью любопытства и удивления. Чемоданчик я оставил на стойке бара. — Сбрось эту дрянь с крыши, — сказала Анна. — Зачем? — А нам она зачем? Ты что, собираешься пробовать наркотики? — Нет, конечно, — ответил я, а про себя подумал: «Сейчас — нет, но лет через десять, если ничего не изменится, все может быть» — и сам вздрогнул от этой мысли. Пусть лучше рядом будут друзья — этого вполне достаточно. — Так выброси эту дурь! Нам не нужны наркотики. — А если использовать их как лекарства? — спросил я. — Вдруг кто-то из нас получит серьезную травму и придется вправлять вывих, например? — А что, ты умеешь вправлять вывихи? — подключилась к разговору Мини. — Да ничего он не умеет. А если бы и умел? Как ты собираешься рассчитывать дозу, а? Джесс, просто возьми и выброси их. Я посмотрел на чемоданчик, взвешивая все «за» и «против». В итоге решил, что такая куча наркотиков может нам пригодиться, и покачал головой. — Мы сможем их продать или обменять. Вполне возможно, найдутся люди, готовые в обмен отдать что-то нужное нам. — Что, например? — Пока не знаю. Но мы ведь даже предположить не можем, что теперь ценится в этом мире? Я вот насобирал целый чемодан денег: а вдруг они теперь вообще не нужны? Больше никто ничего не сказал. Анна как-то незаметно ушла: наверное, снова легла читать. — Я все же оставлю их на всякий случай, — сказал я самому себе. — Хотя бы до нашего ухода. Может, в далеком будущем они мне пригодятся. Может, друзья бросят меня, а может, окажется, что они мне не друзья, и тогда я останусь совсем один, один во всем мире. Пусть в таком случае у меня будет право выбора. Несколько послеобеденных часов я провел на смотровых площадках, наблюдая за городом. В Бруклине что-то рвануло, но облако дыма очень быстро рассеялось. По улице пробежала группа людей, но я так и не понял, кто это: охотники или нормальные люди. А вдруг Дейв тоже встретил их и попытался наладить контакт? Потом я поиграл сам с собой в теннис, отбивая мячик от стены. Вспомнился дом. Интересно, чем там занят отец? В Австралии, правда, еще раннее утро, но, может, он не спит и вспоминает обо мне, как я сейчас вспоминаю о нем? Раньше мне и в голову не приходило, что я смогу жить без отца, а ведь живу… Когда я спустился вниз, Анна с Мини над чем-то хохотали. Сразу стало как-то легче, вернулась надежда. — Я вот говорю Анне, что нам надо поработать над культурной программой, — Мини стала посвящать меня в их «тайны». Анна улыбнулась. Она снова стала сама собой и, вроде бы, забыла про наркотики. — Пошли в Музей современного искусства, — предложил я. — Да ну, рисковать своим задом из-за какого-то Ван Гога или Уорхола, — фыркнула Анна. Я стал складывать домик из карт и с удовольствием подыграл Анне. — А какой риск? Ты думаешь, тамошние экскурсоводы тоже превратились в охотников? — Нет, просто как-то не хочется рисковать из-за искусства и всякой прочей белиберды. Лучше уж из-за еды, бензина, крыши над головой. — А как насчет домов знаменитостей? — Ты про что, Мини? — Ну почему бы не пройтись по домам всяких звезд — актеров, певиц, спортсменов? — А что, классная идея! — обрадовалась Анна. — А как мы узнаем адреса? Я отвлекся от карточного домика и повернулся к Анне: — О да, идея — лучше не бывает! Ты готова рисковать из-за чего угодно, только не из-за искусства? Она покачала головой: — Нет, я не стану рисковать ни из-за искусства, ни из-за звезд, ни из-за чего подобного. Мы ведь просто мечтаем, чем заняться на Манхэттене, если уж он в нашем полном распоряжении. Если бы еще охотники куда-нибудь испарились. Представляешь, сколько времени понадобится, чтобы облазить здесь все пентхаузы? — Жизни не хватит, и скоро надоест, — сказала Мини. — Ну, денек можно этому посвятить, — заметил я, пытаясь выставить второй ярус карт. — Ладно, сменим тему. Какая группа самая великая в истории человечества? — спросила Анна. — «Мэйдэй», — выпалила Мини. — Это еще кто? Какой-то чокнутый тайванский бой-бэнд? — спросил я. — И ничего не чокнутый. Я вспомнил, что Мини уже упоминала про эту группу. — «Радиохед», — предложил я свой вариант. — Как насчет «Битлз»? Или они вне рейтинга? — спросила Анна. — А я говорю, «Радиохед» — величайшая группа всех времен и народов. У них даже состав не менялся со дня основания. Да что тут объяснять. А твой вариант? — Не знаю… — Как не знаю, ты же сама спросила? Ну, если не считать всякую попсу, какие группы ты любишь? — «Мьюз». — Ты серьезно? Они ж, вроде, ударились в мормонство? — О, а правда, что у мормонов разрешено многоженство? Я бы вышла за богатенького мормона, — сказала Мини. — Чего-чего? — А что такого? Мне бы не пришлось особо напрягаться — все бы делали другие жены. Анна повернулась и посмотрела на Мини: — Ты не хочешь быть единственной женой? А как же самоуважение? — Да ну, сейчас им вряд ли разрешают заводить по несколько жен. Это раньше так было. Оп! Анна, ты же говорила, что у тебя две матери. — А как они делят обязанности? — спросила Мини. — Одна из них вместо отца? — Кому это теперь интересно? — Нам интересно. Я подошел к Анне и хотел взять за руку, но Анна отшатнулась. — А почему не должно быть интересно? — спросила Мини. — Наверное, Анна думает, что больше их никогда не увидит. Мы молчали. Нужно было что-то сказать, но я представить не мог, как убедить Анну в том, что она снова встретится с семьей, поскольку сам в это слабо верил. — А вдруг Дейв — мормон? — Мини! Ты собралась замуж за Дейва? — Да нет… Просто подумала. — По внешнему виду определила? Я думаю, он католик, — сказал я. — Ты уверен? — Нет. Я вообще ни в чем не уверен, подумал я и смел домик со стола. — Ну-с, вариантов масса, — сказал я, глядя на большую туристическую карту Нью-Йорка, расстеленную на столе. — По домам звезд мы уже прошвырнулись. Куда дальше пойдем? — В Музей естественной истории? — предложила Анна. — Куда-куда? — А почему нет? Чтобы спрятаться — просто отличное место. — Зря вы так. Давно у Анны не было такой хитрой искорки в глазах. — А еще есть ратуша в Сити-Холл Парке, Резиденция мэра, Штаб-квартира полиции, — стал перечислять я, глядя на карту. — И Остров Свободы, — добавила Анна. — И Централь… — начала было Мини и замолчала. — Упс. Ошиблась. — В любом случае, там было очень открытое место. Нам нужно здание с небольшим количеством входов-выходов, только тогда мы будем в безопасности. — Интересно, а что бы предложил Дейв? — сказала Анна. И вдруг раздался голос Дейва: — Федеральный резервный банк или Нью-Йоркскую фондовую биржу. Это настоящие крепости, защищенные от атак террористов. Дейв улыбался во все тридцать два зуба. Девчонки радостно подскочили и бросились ему на шею. Меня Дейв хотел было по-дружески толкнуть кулаком в плечо, но в последний момент передумал. — Что за резервный банк? — Там хранят золотой запас, — сказал Дейв, снимая куртку и садясь к столу. — Самое крупное золотохранилище в мире. — Прикольно, — произнес я. После самостоятельной вылазки в город Дейв казался выше, больше. — Только зачем нам золото? — В смысле? — Джесс, наверное, думает, что наркотики куда больше подойдут для обмена и продажи. Золото и деньги, по его мнению, утратили ценность, — ответила за меня Анна. — Да нет, но… — я замолчал на полуслове: лучше закрыть эту тему. Повернулся к Дейву и спросил, кого он встретил на улицах. — Никого. — Как это «никого»? — Так. Никого, — повторил он, разуваясь. — А что же ты тогда видел? — Машины. Трупы. Рухнувшее здание. Он говорил, а у меня, как в кино, прокручивались мои собственные воспоминания о походе в город. Это было кино о смерти и разрушении. — Снега было не особо много, а вот мусора и мокрого пепла — полно. — Пепла? — переспросила Мини. — Ну да, сгорело-то много всего, — стал объяснять Дейв. — Помнишь кадры со взрывами башен-близнецов одиннадцатого сентября? А сколько пыли и грязи было на людях? — Не особо. Зато мы с Анной прекрасно поняли, что Дейв имел в виду. В одной из квартир мы даже нашли фотографию башен в клубах пепла, дыма и пыли. Я снова вспомнил про квартиру 59С. И будто наяву представил, как я стреляю в запертую дверь. Картинка вспыхнула у меня в мозгу — но всего на мгновение. — Так что, какой у нас план? — спросила Анна. — Давайте обсудим варианты. Мы должны принять решение вместе, — сказал я. — Мы уходим отсюда? Анна посмотрела на Дейва, но мне вдруг стало ясно, что ответить должен я. — Да, мы уходим. Дейв кивнул. — Завтра? Я отрицательно покачал головой. Послезавтра. Нам нужно собраться, все подготовить, отдохнуть. По очереди посмотрел на каждого из ребят. — Мы уходим послезавтра. 17 Вечером Дейв рассказывал, как провел в городе эти полтора дня. Рассказ получался скучный и монотонный, так что через какое-то время я ушел на крышу подышать воздухом. Что-то внутри мне подсказывало, что он просто сидел все это время где-то на лестнице и даже не высовывался наружу. Его рюкзак не стал меньше, не испачкался: будто он ничего не ел и ничего не доставал оттуда. Где были доказательства виденного? А если он врет нам, как ему вообще доверять? Не предаст ли он в самый важный момент? Я смотрел на ночной город, а в голове один за другим вспыхивали вопросы. Если уж я сомневаюсь в Дейве, то насколько остальные доверяют мне? Готовы ли они остаться со мной до конца? С самого начала Дейв был неофициальным вожаком нашей группы, но после выстрела в охотника все переменилось. Все больше и больше я чувствовал свою ответственность за друзей. Впервые я начал понимать, почему мама бросила нас с отцом: возможно, ей оказалось не по силам нести бремя ответственности за нас, не хватило уверенности в себе. Я устал постоянно сомневаться. Пора было принимать решение. В абсолютной темноте на крыше небоскреба возникало странное чувство. Я выбрасывал сверху мусор и не мог избавиться от чувства, что одного за другим я сбрасываю с крыши своих друзей. Мешок за мешком падал в разинутую темную пасть разрушенного катка, а мне казалось, что сама Мать-Земля поглощает то, что не осилил человек. И что в один прекрасный день из этого мусора вырастет густой могучий лес, и белый медведь будет бродить по нему, как самый настоящий царь природы, а вокруг будут играть медвежата. Как же хотелось увидеть новую жизнь на месте разрушенного города, увидеть ту обновленную Землю, про которую мы говорили! Я поднял последний мешок, но как-то неловко и чуть не упал с крыши вместе с ним, еле-еле поймав равновесие на самом краю. От страха мне стало нехорошо, я сел, свесив ноги с крыши и вцепившись в ледяные перила ограждения. Интересно, что будет, если спрыгнуть? Что почувствуешь? Будет страшно? Сейчас страха высоты я не испытывал, потому что все равно не видел ничего дальше носков ботинок. Я чуть наклонился вперед — в лицо ударил ночной ветер. Интересно, я смогу парить, будто летающий змей? Интересно, а у ветра хватит силы унести меня? А может, просто отпустить руки, слегка оттолкнуться и броситься в пропасть… Я попытался засмеяться, но получился странный звук, больше похожий на всхлип. Неужели у меня хватит смелости на такое? Что же должно случиться для этого? Должны уйти мои друзья? Должна кончиться вода? Должно произойти то, с чем я не смогу жить? Я вспомнил убитого Дейвом охотника, вспомнил паренька возле реки, закрытую дверь в квартире 59С… Пора было уходить. Не важно, останутся друзья со мной или нет, пора было уходить — не только из небоскреба, из города… Я вытер слезы. Внутри прозвучало: «Не смей!», но я поднялся и заревел в голос — от обиды на мир, на тех, кто все это устроил. Я плакал, и мне становилось легче, жизнь возвращалась, и… Свет! Луч света с соседнего здания полоснул меня по глазам и исчез. Я стоял на высоте в семьдесят этажей, так что о природном источнике света и речи быть не могло. Я смотрел во все глаза, но больше ничего не замечал. Наверное, просто показалось: такая короткая, незаметная вспышка… Тоненький лучик, прорезавший темноту ночи, безлунной ночи. Я хотел было развернуться и уйти, как… Боковым зрением я снова заметил свет: дрожащий луч от фонарика, пропавший так же быстро, как и в первый раз. Но теперь я был уверен: мне не показалось. Этот лучик говорил, что где-то есть жизнь. А свидетельством чего еще мог быть свет в абсолютно темном здании в это время и в этом городе? Я оглянулся: точно, Дейв решил меня разыграть. Но нет, на крыше никого не было — только я один. Перепрыгивая через две ступеньки, я спустился на шестьдесят седьмой этаж и подбежал к окну, напротив которого видел свет. Схватил бинокль и стал ждать. Мне было не по себе, нашла какая-то необъяснимая тоска. Я ждал и ждал… А вдруг там есть кто-то такой же, как я… Я осматривал окно за окном в здании напротив. Может, бросить все и бежать рассказать остальным? А если я уйду, и свет появится снова? Я вспомнил фильм Хичкока, в котором парню на инвалидной коляске показалось, что он видел убийство в одной из квартир. День за днем он сидел возле окна и смотрел, и видел в темноте убийцу, который следит за ним самим. А вдруг это охотник хочет выманить нас? Да нет, это точно другой выживший! Несколько часов я провел с биноклем, всматриваясь в темноту, и, наверное, заснул, потому что проснулся от холода, от того, что все тело затекло. Рядом сидела Анна. Может, это она разбудила меня. Было немного за полночь. В окне отражалось лицо Анны — нечетко, размыто, будто лицо призрака. Света нигде не было — только темнота. Анна не спрашивала, что со мной, не спрашивала, что я здесь делал, а мне и не хотелось ничего рассказывать. Мы просто молча сидели рядом, но мне казалось, что я могу читать ее мысли. — Нам действительно нужно уходить? — наконец спросила она. Я не знал, что ответить. Я пока не решил даже для себя, не знал, как поступить. — Когда мы уйдем, все станет по-другому. — Я знаю. — Возможно, нам придется расстаться. — Я знаю. — Разделиться. — Я знаю. — Разойтись в разные стороны. — Я знаю. — В этот раз — навсегда. У меня по щеке скатилась слеза. Я понимал, что Анна имеет в виду. Она заслужила полное право уйти и быть свободной, жить своей собственной жизнью, найти своего мистера Дарси или кто ей там больше по душе. А может, ее место рядом с Дейвом, может, они больше подходят друг другу. У них было что-то общее, а я был чужаком… И уже во второй раз за эту ночь я понял, что пора решаться… — Я понимаю, что нам, возможно, придется разделиться, если мы уйдем отсюда. Но знаешь, если мы останемся, однажды наши дороги все равно разойдутся. Я проснусь, а тебя не будет, — сказал я. — Ты поймешь меня? — тихо спросила она. Я промолчал. Просто смотрел на ее красивое отражение в окне и не думал больше ни о чем. Встал, протянул Анне руку. — Пойдем. Завтра — наш последний день и нужно провести его с пользой. Для начала, хотя бы выспаться. |
Похожие:
 | Теперь в Нью-Йорке объявлен карантин, порядок в городе контролируют военные. Казалось бы, все самое страшное уже в прошлом. Но оказывается,... | | Друзья Джесса погибли, и он остался один в огромном разрушенном городе, по улицам которого бродят толпы монстров, готовых в любую... |
| Тесса Грей обрела защиту у Сумеречных охотников. Но неожиданно Шарлотта рискует лишиться должности главы лондонского Института, и... | | Клэри вслед за семейством Лайтвудов и Джейсом оказывается в Аликанте, столице Идриса, где хранится последнее орудие Зеркало смерти,... |
| Эта правдивая и жестокая история о выживании в условиях голода, смертей и жестокости людей по отношению друг к другу не содержит... | | Действительность увидена здесь через внутренний монолог героя, его ощущения и мысли. В центре романа размышление о вечном одиночестве... |
| Она была польщена, она стеснялась его любви, она была замужем. Он прислал ей в подарок гранатовый браслет. Она смеялась над этой... | | Джорджина Кинкейд — суккуб. Ее красота и шарм неотразимы, и она с нечеловеческой легкостью покоряет сердца, чтобы вычерпывать из... |
| Что, если конец света наступит не сразу, а будет надвигаться постепенно, так, что мы сперва ничего и не заметим? | | Эрих Фромм, 1997 © Войскунская Н., Каменкович И., Комарова Е., Руднева Е., Сидорова В., Федина Е., Хорьков М., перевод с английского... |